Радио безумных ананасов

Тетя Люся заметила, что я невольно прислушиваюсь. И вдруг огорошила новым неожиданным вопросом:

– Вы с сестренкой в детстве в солдатиков играли?

– Не-е… – протянул я.

Какие солдатики у детей плейстейшна, Воркрафта и Сайбирии?!

– Вот и молодцы! Вот и слава богу! – почему-то похвалила нас не склонная к похвалам тетя Люся… и снова ушла в себя.

Я решил, что надо еще поерзать пару-тройку минут для приличия и отчаливать… Я теперь думал только о том, работают ли органы опеки круглосуточно и куда полиция может пристроить Аришку на ночь, если Аришка уже не устроила полицейский апокалипсис за всякие вкусности, которыми добрые дяди в форме могли ее угостить, чтобы она их не боялась… Думая, я медленно разворачивал конфету батончик.

Вдруг наверху послышался негромкий, но звонкий треск и цокот, как будто кто-то длинным ногтем стал мелко-мелко стучать по доскам.

– Вот ведь зараза какая! – не по чину выругалась бывшая директор школы и практически наша с Санькой воспитательница, от которой нам за ругательства всегда доставалось. – Распустил же!

Она выскочила из-за стола и необыкновенно шустро помчалась по крутой и узкой деревянной лестнице, что вела с террасы на верхний этаж.

И спустя полминуты весь дом задрожал от ее голоса – поставленного голоса директора школы:

– Аркаша! Сюда твои головастики пробрались! Забери скорей! Я не могу – колются!

– Вот черт, как не вовремя! – донесся из комнаты голос дяди Аркадия.

И он выскочил на террасу – весь какой-то взлохмаченный и очумевший. Выскочил, стрельнул в меня жгучим, безумным взглядом, дико поздоровался: «Здоров! Сиди на месте! Ничего страшного!» – и тоже помчался наверх, авансом крикнув супруге и вовсе что-то несусветное:

– Да это разведотряд не туда сунулся! Сейчас соберу!

Дверью комнаты он так хлопнул, что она чуток снова отворилась… И на месте усидеть я не смог – какой там! До двери два шага, и я к ней бесшумно рванулся, как порыв легкого ветерка. Приотворять шире не стал – и так все было видно. Такое всё, что упасть можно!

В комнате дяди Аркадия начиналась битва. Самая настоящая битва! Только не из древних времен, а из века какого-нибудь Фридриха Великого. Или – Наполеона. Я не спец, не мог разобрать – все солдатики были величиной не больше мелких головастиков. Поди разгляди их мундиры без микроскопа. Но они были не оловянными и не пластиковыми, а явно самыми настоящими. Живыми! Они шли друг на друга, выстроенные в каре. И еще конница скакала, напоминавшая, если не приглядываться, стайки тараканов… Тут вдруг возникли полоски дымков – и донесся звук, похожий на тот, что издает пенящееся шампанское, когда его наливают в бокал… Солдатики стреляли друг в друга! Прямо вот по-настоящему палили из микроскопических ружей, таких вот наноружей! И я отшатнулся.

И очень вовремя: на лестнице уже раздался топот, и появились большие человеческие ноги дяди Аркадия.

Я метнулся за стол за несколько мгновений до того, как сам дядя Аркадий метнулся от лестницы в свою комнату, что-то прижимая к груди большими своими руками – прижимая крепко, но бережно.

В башке у меня шумело, и я не услышал, как следом неторопливо спустилась тетя Люся. Осознал ее присутствие, только когда села за стол напротив меня.

Вонзив свой опытный учительский взор в мою, видимо, бледную и просто никакую рожу, она спросила, спросила очень просто и деловито, без всякого допросного садизма:

– Видел, да?

– Ага! – кивнул я.

Тетя Люся, закинув голову назад, сделала глубокий, обреченный вздох, а потом ее голова с кичкой крашенных под жгучую брюнетку волос на макушке снова как бы перекатилась по плечам вперед.

И вот что сказала тетя Люся:

– Вот все вы такие… Мужчины.

Странное дело: в первых словах послышалась полная безнадега, а вот в слове «мужчины» послышалось необъяснимое уважение и даже гордость. Не так проста и предсказуема оказалась бывшая директор школы.

На мое счастье, обстоятельства не дали мне придумать какой-нибудь достойный ответ, который в эту минуту и придумать-то было невозможно.

Раздался деликатный стук во входную дверь.

– Ну, вот кого еще черти несут? – проворчала тетя Люся, подалась к крыльцу, что оставалось у меня в тылу вместе с дверью, и я услыхал радостное восклицание: – А, Слава! Это ты! Легок на помине.

Не помнил я, чтобы тетя Люся при мне поминала Славку, но потом догадался, что и вправду поминала – только пока мысленно, про себя!

Мне и самому полегчало от этого явления Славки народу!

– Теть Люсь, здрасьте! – послышался голос моего друга. – А Груздь у вас?

Тетя Люся даже хохотнула:

– Назвал груздем – забирай в кузов.

В этот момент я уже был на ногах и стоял за широкой спиной тети Люси, полностью закрывшей собой выход из дома.

– Здесь он. Зайди, чайку с нами выпей, – пригласила Славку хозяйка.

– Не, теть Люсь, времени нет, – слышался голос Славки. – Мне только забрать его. Вон он, вижу!

Тетя Люся все еще не давала мне прохода, будто страшилась, что я вдруг сбегу.