Радио «Морок»

— Это, что ли, ваш гопник? — вдруг опять подала голос мама, кивнув на левую обочину.

Там действительно медленно шел человек (ого, наконец-то человек!), одетый точно так же, как тот парень из Жабалакни, но мы не могли с ходу понять, он это или кто другой.

Наверное, на этом участке дороги нашествие жаб прекратилось, потому что парень шел, хотя и не быстро, но совершенно обычно, свободно, не глядя, куда ступает. Заслышав незабываемый рев «копейки», «гопник» обернулся и сделал движение в нашу сторону, то ли собираясь броситься под машину, то ли голосуя.

Неужели нашелся-таки умный, как я?

Почувствовав, что в кармане джинсов что-то мешает, я вытащила мишку-брелок и, поглядев на его мордочку, внутренне содрогнулась. Раньше он был симпатичный, даже в своей страшноватости. Теперь же очень сильно напоминал какую-то куклу вуду, вернее, захряпу. Почему я раньше не замечала, что это не мишка никакой, а мальчик, одетый в костюм страшного мишки? Совершенно внезапно для самой себя, повинуясь странному, необъяснимому порыву, я размахнулась и бросила брелок в раскрытое окно.

— Сдурел?! — в это же время рявкнула мама и тут же, чтобы не задеть ненормального парня, инстинктивно вывернула руль вправо, не сбавляя скорости. Нас с Лесей мотнуло на заднем сиденье. — Подумал, наверное, что это дядя Митяй за рулем, — нервно хихикнув, пояснила нам мама. — Увидел меня и обалдел. Остолбенел!

Мы с Лесей повернулись назад посмотреть. Парень продолжал стоять как бы в полупоклоне, размахивая рукой.

Остолбенел в прямом смысле этого слова.

— Тьфу! Это же опять их дурацкие наряженные идолы! — глянув в зеркало заднего вида, с облегчением воскликнула мама.

— Наряжухи, — тихо поправила Леся и уставилась на меня круглыми глазами.

Я ответила ей взглядом, что все поняла и что это был человек, а никакая не наряжуха и не захряпа. Он шел и обернулся, и, скорее всего, хотел задержа нас, когда обнаружил на водительском сиденье не дядьку Митяя. И мама видела!

Почему вдруг все прекратилось? Потому что мама в первый раз увидела, что это человек? Или потом что она не стала останавливаться и выяснять, в че дело?

И зачем я выкинула свой брелок с мишкой?

«Отдать все равно надо...» — всплыл мерзкий старушечий голос из сна.

«Подавись!» — подумала я.

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

Наконец мы проехали мимо самого крайнего дома и ржавого указателя населенного пункта с перечеркнутым и нечитаемым из-за ржавчины и грязных потеков названием. Значит, указатели все-таки существуют. Но будто кто-то специально их испортил, чтобы невозможно было прочесть, что мы покидаем Сырые Дороги?

Нет, нет, нет. Тьфу-тьфу-тьфу. Нет, нет. Это Жабалакня. Дурацкая Жабалакня! Да и не было в Сырых Дорогах никаких захряп-наряжух!

И указателя с названием тоже, кстати, не было. Тогда мне показалось, что я его просто-напросто прозевала. Но теперь, если подумать... То лучше и не думать.

Но совсем не думать как-то не получалось. А что, если Сырые Дороги так же, как Жабалакня, всего лишь прозвище деревни?.. Еще одно прозвище деревни?..

Я опять вспомнила мерзкую старуху с яблоками. Настоящая ведьма из «Белоснежки»! «В левую — Алек- са-андре, в правую — И-инне».

Как она захихикала, когда я соврала, что мы из Сырых Дорог. Может, потому что мы и были в Сырых Дорогах...

Как там по радио говорили? Матвеевна собирает? И дядька Митяй говорил про мерзкую старуху, что она собирает захряп-наряжух. Ведь дядька Митяй нам все время факты подкидывал, предупреждал… Что там по радио говорили: «Не всем нашим нравится. Но мы знаем, как их научить из коллектива не выбиваться». Научили? Изосимовной научили? И хозяйка дачи в Сырых Дорогах — Клавдия Матвеевна!

Что бы там мама ни говорила про одинаковые имена, тут слишком все неоднозначно. Либо тут две Клавдии Матвеевны, либо одна оборачивается другой. Или нет никакой второй, а это просто... Просто кто?.. Жаба?!.. А еще этот кошмарный сон... «Отдать все равно надо...»

Фу-фу-фу, только не дойти до теории заговора, как любит говорить папа.

Что ж, во всяком случае, теперь мы точно ни в одной из этих проклятущих деревень, потому что Жабалакня наконец-то осталась позади, а дорогу с обеих сторон обступил неухоженный лес. А может ли быть лес ухоженным? Просто обочины дорог, особенно рядом с жилыми деревнями, приводят в порядок, расчищают. Здесь же даже невозможно припарковаться при необходимости. Хоть посреди дороги становись.

Мама прибавила газу, и машину сразу заштормило. Я видела, как напряжена мамина спина, как сильно она сжимает руль, даже побелели костяшки пальцев. Но вот она поймала в зеркало заднего вида мой взгляд и ласково улыбнулась.

— Все хорошо?

— Да, мам, все хорошо.

Леся молчала. Ее то ли мутило, то ли она боялась обсуждать свои страхи, чтобы не усугублять и без того напряженную обстановку.

Мама периодически проверяла свой телефон. Навигатор показывал серое пространство, по которому одиноко ползла стрелочка.