Радио Судьбы

Удача сама плыла к нему в руки.

Он прыгнул в машину, положил фотоаппарат на пассажирское сиденье, завел двигатель и резко взял с места. Надо спешить. Хороший журналист – тот, кто прибывает на место происшествия первым. Говорят, в Москве есть асы, умудряющиеся приехать раньше милиции и «скорой». Ну, мы, положим, тоже не лаптем щи хлебаем.

Соловьев нашел в белесом прозрачном небе черную точку вертолета и устремился к ней. Выехав на шоссе, он повернул-направо, хотя родной Серпухов был в другой стороне. На секунду ему подумалось, что это может быть опасно. «Ну, конечно, может! Это ДОЛЖНО быть опасно! А иначе как ты продашь тираж? Как ты всучишь ста тысячам человек четыре страницы дешевенькой желтой бумаги по цене дорогой оберточной фольги?»

Он ехал немного быстрее, чем это было разрешено знаками, стоявшими на обочине. После Волковского начались леса, и он на пару минут потерял вертолет из виду. Здесь было полно опасных, «слепых» поворотов, но Соловьев не снимал ногу с педали газа. Это же такая игра! «Кто первый?» Опасная, но – ЧЕРТОВСКИ увлекательная игра!

После Кузьмищева, перед самым поворотом на Тарусу лес расступился, и машина снова оказалась на широком открытом пространстве. Соловьев чуть-чуть притормозил и принялся крутить головой, пытаясь найти в небе вертолет. Странно... Он висел на том же месте. Или – это только так кажется? Ведь последние пару минут он сильно петлял и наверняка потерял ориентацию.

Соловьев прикинул: вертолет висел немного справа от солнца. Ну да, так и есть! Он оставался на месте, словно завис над чем-то, лежавшим на земле. Что это может быть? Соловьев-второй почувствовал, как у него засосало под ложечкой. Что ожидает его ТАМ? Километров через десять-пятнадцать?

Нога снова утопила акселератор, машина дернулась и стала набирать скорость. Из-за спешки он чуть не упустил уникальный кадр. Можно всю жизнь проработать в газете и ни разу не сделать ТАКОГО кадра. Но он сделал. Он успел.

Что это было? Везение? Наитие? Просто случайность?

Ему вдруг показалось, что вертолет неловко, как пьяный, дернул носом. Совсем чуть-чуть, но неестественность маневра заставила Соловьева насторожиться. Он резко нажал на тормоз. Машина, тревожно завизжав покрышками, пошла юзом. «Пятерку» занесло, и она чудом остановилась на краю дорожного полотна, перед кюветом.

Соловьев-второй, не глядя, схватил фотоаппарат и выскочил из машины. Посмотрел в видоискатель и максимально увеличил изображение вертолета. Ему показалось, что он может разглядеть лопасти. Они больше не сливались в одну серую мелькающую цепочку, теперь они крутились медленнее. РАЗМЕРЕННЕЕ. И сама машина дрожала, будто из последних сил балансировала на краю глубокой пропасти.

Соловьев почувствовал, что его тоже бросило в дрожь. Не раздумывая, он вскочил на капот, а оттуда – на крышу. На белом податливом металле появилась небольшая вмятина, но эта МЕЛОЧЬ не имела никакого значения.

«Так. Тридцать шесть кадров. Должно хватить».

Он проверил затвор, поставил его на работу в автоматическом режиме. Теперь достаточно нажать спуск, и чувствительная эмульсия запечатлеет очередной кадр, а механизм перемотки уже протянет пленку вперед, чтобы сделать следующий.

Он снова уткнулся в видоискатель и вдруг увидел... Фантастика! Он отказывался верить своим глазам, настолько ХОРОШО это было, чтобы походить на правду!

Вертолет падал! Он не просто сорвался в пике – он ПАДАЛ! «Черт меня побери, если он не падает!»

В тот момент Володя не думал, что в вертолете могут быть люди, эта мысль вихрем унеслась куда-то на самые задворки сознания. Изо всех сил стараясь удержать дрожь в руках, он отслеживал объективом траекторию падения вертолета и продолжал лихорадочно давить на спуск.

Вертолет коснулся верхушек деревьев и на мгновение скрылся в зеленом облаке. Это был исключительный по красоте кадр. Кадр на КРАЮ. Кадр, сделанный за долю секунды до катастрофы.

В голове Соловьева-второго промелькнула мысль: «Как хорошо, что у „Никона“ автоматический затвор! Если бы у меня был „Зенит“, как у большинства коллег, хрен бы я...»

Следующий кадр запечатлел кудрявое облако взрыва: грязно-черное, отороченное по краям красными прожилками пламени. Тоже красивый кадр, но в нем не было того ОЖИДАНИЯ, того НАДРЫВА, той НЕОТВРАТИМОСТИ, как в предыдущем.

Через несколько секунд тугая волна воздуха толкнула его в грудь, заставив покачнуться. Барабанные перепонки болезненно вдавило внутрь черепа.

Соловьев спрыгнул обратно на капот. Надо спешить! Спешить, пока место происшествия не огородили красно-белыми лентами, пока никто не прогоняет его прочь от дымящихся обломков, пока этот район не оцепили послушные худые солдатики с торчащими из-под пилоток ушами.

Но сначала... Он достал мобильный телефон. Первой мыслью было позвонить в Серпуховское ТВ, но он тут же ее отбросил. «Коли спать – так с королевой, а украсть – так миллион!» Пошли они в пень!

Он нажал клавишу меню, выбрал номер регионального отделения НТВ и нажал кнопку вызова.

– Серпуховское бюро НТВ, слушаю вас! – раздался на том конце мелодичный женский голос.