Радио Судьбы

Цепь событий и явлений, начиная со сгоревшего бензовоза, перегородившего путь машине спасателей, и все, что за этим последовало, выглядела абсурдной, но она никак не могла быть просто нагромождением случайностей. Во всем был смысл, но Мезенцев, как ни старался, не мог ухватить его.

«Так что же делать? Бежать вперед или… Возвращаться?»

Мезенцев постоял в задумчивости. Былая решимость куда-то испарялась. Он почувствовал, что его пробил пот, густой, вязкий, похожий на расплавленный воск, с резким неприятным запахом.

«Пожалуй, надо вернуться…» — Мезенцев не успел додумать эту мысль до конца. Он вздрогнул от резкого зуммера, что-то защекотало правое бедро. Он сунул руку в карман и достал телефон.

На дисплее творилось что-то непонятное. Цифры, буквы и смешные рожицы, входящие в стандартный набор анимации для каждого современного аппарата, сменяли друг друга, ухмылялись и подмигивали Мезенцеву. Он держал телефон в руке, и тот, подпрыгивая на ладони, заливался громким звонком.

Мезенцев думал дождаться момента, когда сработает определитель, но сообразил, что это по меньшей мере глупо — ведь телефон был не его, и, значит, звонили точно не ему.

«Нет, мне», — сказал кто-то в голове. Это было совсем не похоже на его внутренний голос. Другой голос и другая интонация, но в ЕГО голове.

Телефон заливался веселыми трелями, он перестал просто звонить и стал по очереди играть различные мелодии. Джо Дассена сменили «Тату», на помощь им пришел Вагнер, вытолкав старика Вагнера, из крошечного динамика полез Киркоров… Это было чересчур. Мезенцев нажал на кнопку отбоя, но… Телефон продолжал звонить как заведенный.

Он словно говорил: «Ты не в восторге от Киркорова? А как тебе группа „Стрелки“? Тоже муть? А вот ария Квазимодо. Будь ты таким же страшным и горбатым, как Петкун, ты бы еще не так запел…» Здесь было все, что душе угодно. Точнее, именно то, что ей было неугодно.

Ноты полезли безо всякого порядка, расталкивая друг друга, уже не заботясь о том, чтобы сложиться в какое-либо подобие мелодии.

Мезенцев, как зачарованный, смотрел на телефон и наконец понял, чего тот добивается — чтобы Мезенцев ответил.

Он нажал «ОК» и поднес трубку к уху.

Сначала было шуршание и негромкий треск, словно кто-то ставил на старинный патефон нужную пластинку. Это продолжалось долго, но Мезенцев не отключался. Затем он услышал кашель, один из тех звуков, которые еще можно поймать на радио — ведущий прочищает горло перед долгой работой. Он думает, что микрофон пока выключен, но тот давно уже включен, и лампочка горит… Затем раздался мужской голос.

Этот голос был приятным и звучным. Он показался Мезенцеву неуловимо знакомым. Что-то в нем было… родное, что ли? Ну да, наверное, можно сказать и так.

Вкрадчиво, немного нараспев, голос начал говорить:

— Капитан Некрасов огляделся. Деревня была пустой. На улице — ни человека. Некрасов зябко передернул плечами, словно на дворе стояли крещенские морозы. Но нет — июль был в самом разгаре. И все же его не покидало странное чувство — будто он оказался в царстве мертвых. Ему не нужно было заглядывать в дома, чтобы понять, что он там увидит. Разрушение и смерть. Деревня, чистенькая и опрятная с виду, таила в себе следы зла…

— Кто это? — крикнул Мезенцев. — Кто это говорит? Голос помедлил, но не удостоил его ответом. Он продолжал:

— Некрасова несколько смущало то, что он оказался здесь один и без оружия. Впрочем, нет. С ним был боец из его роты молодой, еще необстрелянный солдат, за плечами которого, конечно же, не было боевого опыта, приобретенного капитаном на полях сражений. Само тело Некрасова было идеальной боевой машиной. Машиной убийства. Но тот парень, что был с ним… Наверное, он тоже прошел какой-нибудь курс спецподготовки, но ему никогда не приходилось УБИВАТЬ, встречаться со смертью лицом к лицу…

— Эй, ребята. — Мезенцев усмехнулся. — Я такого еще не писал. Вы что, издеваетесь надо мной, да? Кто это? Я ведь все равно узнаю.

— «Я все равно узнаю, где ты прячешься, — подумал Не красов. — Узнаю, найду и выпущу тебе кишки, чтобы посмотреть, какого они цвета». Он чувствовал, что его заклятый враг, арабский наемник Хабиб должен быть где-то неподалеку. Наверное, он только что был здесь и тоже видел картину разрушения и смерти, и наверняка его черное, зачерствевшее от злобы сердце обрадовалось увиденному.

В целом получалось очень похоже. Кто-то копировал его стиль — нарочито грубый, будто накачанный стероидами. Ме зенцев полагал, что именно так и надо писать про спецназ: «…выпущу тебе кишки, чтобы посмотреть, какого они цвета». По сути, это классический штамп — привет из американских детективов 50 — 60-х годов, только там упоминали не кишки, а мозги. Но напиши он «мозги», и это выглядело бы бессовестным плагиатом, а так — куда ни шло. Люди играют в разные игры, кому-то нравится, читая книжку в бумажной обложке, воображать себя капитаном спецназа. Почему нет?

— Но сердце Некрасова застыло от возмущения и тоски. Ведь это были загубленные жизни. Каждый из этих убитых людей мог любить, мечтать, к чему-то стремиться…