Радиоактивная война

«Отношение к жизни и смерти прямо самурайское, – глядя на пожилого чекиста, подумал Глеб. Перед ним стоял один из последних львов империи, канувшей в бурном море современной истории. Он наверняка провел десятки операций по всему миру, противопоставляя себе разведке вероятного противника. Судя по тому, что до сих пор оставался живым, невредимым и при погонах с большими звездами, он действительно был удачливым разведчиком. – Но на этот раз дедушке не повезло, Акела промахнулся».

– Я ответил на последние два вопроса, теперь настало время вернуться к первому – сколько стоит эта акция.

– Сколько? – спросил Глеб, помня главную заповедь дознавателя: «В допросе мелочей не бывает».

– В отличие от Хусейна, дрожавшего над жалким миллиардом долларов, ливийцы платят десятки миллиардов английских фунтов, которые находятся в пяти банках в оффшорных зонах западного полушария. В сущности, после того, как я получу документы, все эти банки станут моими. И никто не сможет на них наложить лапу, ни США, ни другие государства-хищники. – Рудин немного помолчал, давая своему визави время переварить услышанное, потом снова заговорил: – Ты толковый парень, Каскадер, даже в чем-то гениальный, если смог меня переиграть. Поэтому я предлагаю тебе равную долю, такого куша никто еще не срывал. Подумай. – Не дождавшись ответа, Игнат Степанович сконфуженно спросил: – Ну, так как?

Вместо ответа на вопрос о доле Глеб неожиданно проговорил:

– Заряды с киля должны были снять «тюлени», теперь они отправились к своему морскому богу. Как быть в этой ситуации?

– Отдадим товар вместе с упаковкой, – запросто ответил Рудин, как будто предвидел, что подобное могло случиться. – Зачем нам яхта уже мертвого Осьмухина, лишние вопросы? Пусть ее утилизируют ливийцы. А мы, получив документы, уйдем на «Кракене», лодке специального назначения, которая уложена в специальной нише на носу «Посейдона». Надувной катер оснащен двумя мощными подвесными моторами, и уже до рассвета мы будем в Гибралтаре. Так что насчет доли?

– Десять миллиардов фунтов – заманчивое предложение, – кивнул, соглашаясь, Глеб.

Его лицо выражало то ли раздумья, то ли некую озабоченность. Но вместо ответа «да» или «нет» он спросил: – А зачем вам такие деньжищи?

– Зачем? – спросил Рудин, неожиданно его лицо исказила животная злоба. – А затем, что через год или два меня вышвырнут в запас. Да, у меня есть квартира, есть дача, но на пенсию, даже генеральскую, особо не разгонишься. Правда, дети мои работают в солидном банке, только в качестве клерков, заглядывающих в рот начальству, которое, пока я в «конторе», к ним вполне благосклонно, но вот что будет после отставки – неизвестно. Хотя исход я предвижу. Вот и мне придется идти на поденщину к какому-нибудь толстобрюху. А ведь я всю сознательную жизнь боролся за безопасность своей страны и не собираюсь рвать жилы за жизнь гада, который только и делал, что обворовывал эту страну. Ты сколько лет в частном сыске, наверняка в курсе все этого. Кому понравится ходить в холуях...

– Как же вам удалось уцелеть в этой бойне? – перебил сыщик, указав рукой в сторону кают-компании.

– Я буквально за минуту до этого вышел в гальюн, – признался Игнат Степанович и кивнул на мертвую Софи: – А девчушка оказалась настоящим профи, положила не только Осьмухина, но и двух телохранителей, которые тоже были не подарки. Сработала четко, но в клозет не заглянула. Видно, брезгливая была. В мои курсантские годы нас учили – «разведчик горит на мелочах». Эта истина по сей день не устарела.

– Да, – грустно согласился Глеб с матерым чекистом и тут же надавил на спусковой крючок... – Такие, как ты, не имеют права даже на патрон для себя, – плюнув рядом с телом Рудина, жестко сказал Кольцов. Наклонившись, он поднял неинициированный дистанционный взрыватель...

Роберт Малкин, все это время безмолвно стоявший возле водолазного трапа, от всего увиденного и услышанного впал в состояние оцепенения. Из ступора он вышел только после того, как Глеб направил на него «кольт».

– Глеб, ты чего? Ты чего? – испуганно забормотал репортер, чувствуя, как от накатившей волны животного страха волосы на голове встают дыбом, а огромный черный зрачок пистолетного ствола гипнотизирует его.

– Отдай мне диктофон, – потребовал Кольцов, протягивая вперед свободную руку.

– Но... – сглатывая нервный ком, попытался сопротивляться американец.

– Диктофон.

Больше сил на спор не оставалось, Роберт сунул руку под комбинезон, вытащил цифровой диктофон и с тоскливым лицом протянул сыщику. Глеб бросил прибор на палубу и ударом ноги разбил на мелкие части.

– Боб, то, что ты здесь увидел и услышал, мой тебе добрый совет – забудь, – ставя пистолет на предохранитель, поучительным тоном проговорил Кольцов. – Убиты очень влиятельные люди, и замешаны сверхсекретные организации. Если ты когда-нибудь заикнешься о том, что в курсе произошедшего в Средиземном море, тебя найдут и ликвидируют в любой точке земного шара. Ты это понял, Боб?