Радиобеседы

И вот мы подходим, к сожалению, к тому, о чем я сказал в самом начале. Нам нужно отыскать такого христианина, о котором можно сказать: «Он — настоящий добрый христианин». А ведь надо было бы сказать иначе: «Открой дверь свою и смотри. Все эти люди снаружи — они добрые христиане. Все мы, сколько нас тут есть, люди Божии. Все мы любим Христа, все мы живой пример, живое Евангелие». Другой тотчас перебьет тебя: «Какое живое Евангелие? О чем ты: разве ты не видишь, что вокруг тебя происходит?» Он знаком с одним «христианином» и разочарован им: «Ну что за люди?! Разве христиане такие? Да гораздо лучше находиться с любым другим человеком, чем с ним!»

Он включает телевизор и слушает новости обо «мне». Там передают: «Один священник обчистил свечной ящик». Скажешь: «И что же это творится такое? И где же Евангелие? Евангелие в жизни?»…

Один человек попросил меня, чтобы я нашел ему друзей-христиан, но таких, чтобы они его не разочаровали.

— Я не имею в виду, — он добавил, — чтобы они были безгрешные, но, как сказать, чтобы из их души изливались радость и блаженство, чтобы они были последовательны в своей жизни. А не так, что спустя какое-то время я узнаю, что человек этот лукав, корыстолюбив, лжив и лицемерен, что он говорит одно, а другое есть на самом деле. Иначе чем христианин отличается от всех остальных?

Чем ты отличаешься? Тем, что у тебя есть документ, в котором сказано, что ты христианин? Тем, что постишься напоказ? Тем, что воскуряешь ладан? В чем разница? В качестве твоей души, в тебе самом. А не в твоем профессиональном «профиле» (показателе профессионального и карьерного роста человека на Западе. — А.Н.). «Профиль», я согласен, у тебя невероятный, он впечатляет! И я, клирик, имею отличный «профиль» для священнослужителя. А человек узнаёт меня в жизни и разочаровывается и говорит мне: «Если я разочаровался в тебе, батюшке, то где я найду тот духовный опыт, о котором ты говоришь? Кто тогда вообще живет по-христиански?»

Некоторые спрашивают: «Христианство в жизни — где оно, на какой планете? На земле вокруг себя я не вижу его. Так где же оно?»

Ты понимаешь, как нам нужно раскаяться в этом? Ведь если я захочу рассказать вам о христианстве, мне придется подбирать истории из разных книг, случаи, которые я прочел в Патерике, припоминать, что сказал тот-то 500 лет тому назад, или же отыщу лишь пять наших современников. Хорошо, я ничего не говорю: они действительно есть, но нас должно было бы быть больше. Мы все должны жить по-христиански! По крайней мере, ведь это сказал Господь: «Я оставляю вас, и люди будут смотреть на вас и понимать, что Я в вас. Я оставляю вас, и все поймут, что вы Мои ученики, если имеете любовь между собою». Абсолютно недвусмысленные слова. Или это тоже, по-вашему, сказано метафорически? Нет, Господь ясно говорит: «Чтобы понять, что вы Мои ученики, люди будут смотреть, имеете ли вы между собою любовь».

А где она? Где эта любовь? Повторяю: я не сужу тебя. Я сужу себя, любви не имеющего. Я не имею любви. Я не прощаю. Я не открыт для людей. Я не могу смириться с тем, что другой так же, как и я, серьезный, искренний, замечательный и значимый человек. Я не могу принять того, что другой может сказать что-то, более верное и справедливое, чем я. Мне трудно высоко оценить другого, другую инициативу, другое сообщество, другое движение, другое братство, другой монастырь.

Погляди, какие мы христиане в общении друг с другом! Ты спрашиваешь: «А ты кто? К какой компании ты принадлежишь? Ты с кем?» Это значит, что любви между нами нет. Так что же нас тогда объединяет? И кто нас объединяет? Христос или другое? Люди со стороны видят это и говорят нам об этом. А Господь сказал: «Поймете, что это Мои ученики, если имеют любовь». Где эта любовь между нами?

Ты помнишь, что сказал Ганди: «Мне очень нравится Христос, Его учение, но меня разочаровали христиане». Не потому, что христиане — люди со своими слабостями. Мы все имеем слабости. Но подожди, по крайней мере нехристианин никогда не причащался, не держал в своих руках четок, не посещал Святую Гору, не жил в благодати Божией. А ты говоришь: «Все мы люди». Так в чем же разница? Ведь мы, христиане, должны были бы вырваться вперед. А мы все позади. Мы как стоячая вода в то время, как люди ожидают от нас многого. И Бог, думаю, ждет многого от нас. Мы же ничего не делаем из того, что могли бы.

Святой Агафон (видишь, мы переходим к историям из Патерика, и я расскажу вам о святом Агафоне, о том — другом святом, потому что мне трудно подыскать пример из современной жизни или я наберу их от силы пять-шесть) отправился на базар. Что он там продавал? Корзинки, которые плел. Когда он шел, то на дороге он увидел прокаженного (ты это знаешь). И прокаженный говорит ему: «Возьми меня туда, куда ты идешь продавать свои корзинки. Подними и возьми меня с собой!» Агафон посадил его на плечи, принес на базар, посадил возле себя и начал торговать. Когда он продал первую корзинку, прокаженный говорит:

— Ты продал ее?

— Продал.

— За сколько ты ее продал?