Радиоэлектронный шпионаж

Основные расхождения относительно того, как провел Комаров свои последние часы перед гибелью, касаются осведомленности космонавта о выпавшем на его долю тяжком испытании. Легенда гласит, что для прощания с пока еще живым, но обреченным мужем в Центр управления полетом (ЦУП) была срочно вызвана жена Комарова, которая заверила своего мужа, что их дети ни в чем нуждаться не будут и навсегда запомнят своего героического отца. А спикер советского парламента Подгорный (по другой версии — премьер-министр СССР Косыгин) зачитал космонавту указ о присвоении генеральского звания и награждении Золотой Звездой Героя Советского Союза, пропустив в тексте указа одно лишь слово — «посмертно».

У легенды нашлись оппоненты, которые утверждали, что за несколько часов до начала спуска ступени ракеты с Комаровым никто не знал, да и не мог знать, что Комаров должен погибнуть. Суть их рассуждений сводилась к следующему.

Космический корабль Комарова долго, месяц-полтора, ждал старта, но он все откладывался. Плотно, с усилием, уложенный в контейнер основной парашют начал понемногу разбухать, и его намертво заклинило. Силы тормозного парашюта, который должен был вытащить за собой основной, оказалось недостаточно. Был еще и запасной парашют, предназначенный для чрезвычайной ситуации. Но, спускаясь под одним тормозным парашютом, корабль начал вращаться, а вышедший вовремя запасной парашют обкрутился вокруг тормозного и стал бесполезен. Когда Комаров на последних минутах спуска (до земной поверхности оставалось около пяти километров) понял, что снижается слишком быстро, он мог, конечно, что-то крикнуть. Но где уж тут было успеть за пару минут привезти в ЦУП для прощания его жену, да еще Косыгина или Подгорного в придачу! Правда, если Комаров действительно перед смертью не успел переговорить ни с женой, ни с Косыгиным или Подгорным, то неясно, с кем же все-таки разговаривали его супруга и одно из высших должностных лиц в Советском государстве в день гибели космонавта.

«При чем здесь радиошпионаж?» — спросит читатель. А при том, что где-то в архивах АНБ до сих пор хранятся записи переговоров между ЦУПом и космонавтом Комаровым. И предание их гласности навсегда положило бы конец домыслам, которым конечно же не место рядом с высоким именем русского героя, одного из покорителей космического пространства. Ну а пока этого не произошло, надо помнить о том, что стремление людей на Земле максимально облегчить страдания погибавшего у них на глазах космонавта с помощью доступных им средств, несомненно, заслуживает всяческой похвалы. И что Комаров остался в человеческой памяти как героическая личность отнюдь не потому, что кто-то успел зачитать ему перед неминуемой гибелью в огне указ о присвоении звания Героя Советского Союза.

ЛЛОЙД И ЕГО КОМАНДА

23 января 1968 года три патрульных катера Корейской Народно-Демократической Республики (КНДР) приблизились к американскому радиошпионскому кораблю «Пуэбло», начиненному всевозможным электронным оборудованием. Корабль находился в пограничных водах Северной Кореи. Капитан «Пуэбло» Ллойд Бучер получил по радио приказ с борта одного из корейских сторожевых катеров следовать за ним. Бучер доложил обстановку на базу АНБ в пригороде Токио через станцию перехвата в Камиси близ Иокогамы. В ответ он получил распоряжение не сдаваться в плен ни при каких обстоятельствах. Тогда Бучер скомандовал взять курс в открытое море и одновременно открыть огонь из имевшегося на его корабле оружия.

В ответ, естественно, корейские катера повели по «Пуэбло» беглую стрельбу на поражение из всех стволов установленного на них вооружения. На этот раз Бучер решил подчиниться приказу корейцев. В течение часа по пути в корейский порт его подчиненные в спешном порядке уничтожали имевшиеся на борту «Пуэбло» секретные документы. Наученная горьким опытом предыдущей попытки ответить огнем на огонь команда никакого сопротивления уже не оказывала.

Последнее донесение, полученное на базе АНБ с борта «Пуэбло», гласило: «Корабль взят на абордаж. Четыре человека ранены, один — серьезно. Покидаем эфир и уничтожаем передающее оборудование». В нем недоставало, пожалуй, пламенного патриотического призыва «За Родину! За Джонсона! Ура!». Но это дело вкуса и воспитания.

В течение последовавших за этими событиями одиннадцати месяцев и капитан Бучер, и его команда, и корабль оставались в «гостях» у северокорейцев, оригинальным образом заставив последних оказать им свое «гостеприимство». Времени с лихвой хватило и на допросы пленных криптоаналитиков, которые под видом ученых-океанографов в декабре 1967 года прибыли на корабль, и на изучение захваченного радиошпионского инвентаря. Часть оборудования весом в тонну корейцам пришлось переместить с мест его первоначальной установки на корабле.