Радиола. Артисты и события, определявшие жизнь поколения восьмидесятых

Американская поклонница ленинградского рока Джоанна Стингрей перевезла записи «Алисы», «Кино», «Аквариум» за океан и выпустила пластинку «Красная волна». Ходит легенда, что логотип группы придумал сам Энди Уорхол. Вот, что про это говорит Кинчев: «Эти «утки» придумал Слава Задерий вместе с Джоанной Стингрей. Энди Уорхол нам передал из Америки классический суп в банках со своим автографом. Вот и все. Мы этот суп быстро съели, он не вкусный».

ДЕЛО КИНЧЕВА. «АЛИСА» С КОСОЙ ЧЕЛКОЙ

(Журнал «Рокси», № 14 январь-апрель 1988 г.)

Инцидент произошел во вторник, 17-го ноября 1987 года. Накануне АЛИСА играла во Дворце спорта «Юбилейный», фанаты безумствовали, но все же обошлось без скандалов.

Милиция и дружинники, измотанные предыдущим концертом, решили принять усиленные меры предосторожности, всё это напоминало артподготовку перед сражением.

Пройти в зал оказалось трудно даже тем, у кого есть билеты. С молодежью неформального вида обращение было самое грубое – пинали ногами, таскали за волосы. Таким образом обеспечивался «порядок». На служебном входе царил хаос. Даже тем, кто внесен в список группы, приходилось стоять на улице и ждать. В их числе оказалась и жена Кинчева Анна Голубева, находившаяся на седьмом месяце беременности. Она и гример «Алисы» Ада Булгакова были внесены в список, однако для милиционеров сие было несущественно. «Ничего не знаем, не пропустим никого!». Как выяснилось потом, списки вообще уничтожили.

Позвали Кинчева. Он вышел уже в гриме, без пальто. Увидев жену, попытался объясниться со стражами порядка, но его и слушать-то никто не стал. Тогда Константин подошел к жене, чтобы вернуться назад вместе с ней. Подойти-то он подошел… Назад не пустили ни его, ни её.

Кинчев разозлился и решил уйти. Они были уже на полпути к остановке, когда их догнали администраторы и уговорили вернуться. За это время выставили еще одно оцепление, вновь прибывшие вообще мало что понимали в происходящем, и знали только одно: никого не подпускать!

Кто-то из администраторов побежал за «средним» начальством. «Средний» начальник обещал всё уладить, и… исчез в недрах Дворца.

Кинчев, его жена и Ада встали перед оцеплением, пытаясь пройти внутрь. Безнадежно. Сзади начали напирать остальные собравшиеся. Еще раз попытались объяснить милиционеру, что перед ним беременная женщина. В ответ – смех, ругань, афоризмы типа «все вы тут беременные, знать ничего не хотим».

Анну Голубеву стали отталкивать, причем, довольно сильно. Она дала милиционеру пощечину, тот замахнулся, собираясь дать сдачи. Наперерез ему бросился Кинчев. Он даже не успел ударить служителя Фемиды, только задел в толчее чью-то шапку, – как его самого повалили на землю, а потом кинули в «воронок». В этой толчее администратору Ленконцерта, женщине лет пятидесяти, порвали пальто и чуть не сломали руку. Увидев, что Кинчев в «воронке», толпа начала глухо гудеть, и медленно надвигаться на милиционеров. Мгновенно, по распоряжению гуманного начальства, Кинчева освободили и вместе с женой пропустили внутрь.

После задержки концерт все-таки начался. Кинчев сообщил публике, что концерт задержан по вине «ментов», которые не пропускали в зал его и его беременную жену».

Выступление продолжалось. Перед сценой – бесконечная толпа и давка. Милиция «работала» вовсю. Кинчев все это видел. Когда один из милиционеров чересчур рьяно отшвырнул какую-то девчонку, певец объявил: «Песня посвящается иностранцам, находящимся в зале… ментам, и прочим гадам!». Толпа взревела, зазвучал мощный хардовый рифф «Эй, ты, там, на том берегу!».

22 ноября в воскресном выпуске газеты «Смена» появилась статья некоего В. Кокосова «АЛИСА с косой чёлкой». Публикации предшествовал анонс, напечатанный накануне. Читателей заранее проинформировали о том, что «Алиса» совершила профашистскую акцию.

О чем же писал В. Кокосов? Нет смысла пересказывать этот опус, к тому же написан он удручающе бездарно: в стилистике протокола или подметного письма. Кокосов якобы описал концерт в «Юбилейном»: инцидент на служебном входе изложен частично, про хамство милиции – ни слова, грубо вёл себя (разумеется!) только Кинчев. Статья перенасыщена показаниями дружинников и милиционеров, а также очевидцев-доброхотов, все они, разумеется, против артиста. Главная сенсация: в одной из песен Кинчев произнес: «Хайль, Гитлер! На том берегу!». Соответственно, группа обвинялась в пропаганде нацизма.

О статье Кинчев узнал от Задерия, который показал ему номер газеты «Смена», вопрошая: – Ты действительно кричал «Хайль, Гитлер!» – Нет, ты что? – Подавай в суд».

Певец подал на газету в суд за клевету и выиграл дело.