Радиоразведка России. Перехват информации

Через радиостанцию флота проводилась активная дезинформация неприятеля. По распоряжению Сергея Мироновича Кирова, возглавлявшего оборону Астраханского края, все белогвардейские радиограммы немедленно передавались в штаб 11-й армии. Там в них вносились необходимые изменения, чтобы максимально затруднить управление войсками противника, после чего радисты передавали их адресатам.

В начале 1920 года в МСЧМ было принято решение о формировании СНиС в составе Одесского, Очаковского, Херсонского и Мариупольского районов, начальником которой был назначен С. Касаткин. Главное Управление этой службы сначала имело в своём составе Оперативный отдел с 4-мя шифровальщиками и 2-мя переводчиками. Наличие переводчиков говорило о том, что они занимались переводом иностранного радиообмена.

Командование МСБМ, планируя восстановление своей радиоразведки, считало, что ее порядок подчинения СНиС и организация, принятая еще в 1911 году была вполне пригодна для нового применения, а результативность сил и средств радиоразведки была доказана на практике Первой Мировой и Гражданской войн, когда несмотря на огромные технические и материальные трудности в создании нового вида разведки ее сведениями пользовались и армия, и флот.

Образование и развитие береговой радиоразведки на Балтийском море было предусмотрено производственной программой и финансовой директивой Технического управления от 10 сентября 1925 года № 634174. По ней предусматривалась установка Информационной разведывательной станции (далее — ИРС) для чего по § 26 ст. 5 сметы Морского комитета отпускалось 10 тысяч рублей.

ИРС должна была стать центром сети разведывательной радиослужбы, ввиду чего планировалось оборудовать ее «всеми усовершенствованными приборами в области улавливания и регистрации электромагнитных волн». Задачей такой станции командование МСБМ видело в «регистрации всех радио: своих, иностранных, как военных, так и частных».

Кроме того, на ИРС должен был быть «широко организован самый тщательный учет всех радиопереговоров, охватывающий данный морской театр». В результате, «весь перехватываемый станцией радиообмен должен был служить для:

— контроля своих радиостанций;

— исследования радиопереговоров противника с целью извлечения из них всего, что могло способствовать выяснению военной обстановки;

— ознакомления командования Морских сил с радиопереговорами мировой международной сети».

Радиопеленгаторные станции, которые в дальнейшем планировалось установить, должны были иметь связь с ИРС, что и должно было составить сеть радиослужбы. Как информационная, так и остальные радиостанции, которые должны были войти в разведывательную сеть, запрещалось оборудовать передатчиками.

Связь между станциями и Управлением СНиС должна была быть организована посредством проводных линий связи, защищенных от возможности радиопрослушки. Это требование исходило из необходимости предохранения от возможного перехвата радиообмена между станциями и командованием.

Однако оно имело и негативную сторону: заранее ограничивалось создание широко развитой радиопеленгаторной сети, исходя из предельных возможностей длин проводных линий связи. Кроме того, это лишало станции возможности оперативного обеспечения данными целеуказания ударных морских сил РККФ, что уже получило развитие в годы Первой Мировой и Гражданской войн.

Местом установки ИРС согласно указанной директивы был намечен район деревни Устье. Однако в докладе начальника СНиС флота Александра Петровича Фабеля начальнику МСБМ от 9 октября 1925 года указывалось, что устанавливать станцию в районе Устья нецелесообразно.

Обследование нового района показало, что установка станции в Петергофе невозможна. Наиболее подходящим местом станции была признана бывшая дача барона Шмитта в Ораниенбауме. Однако дом находился в ведении Ораниенбаумского временного исполнительного комитета и вопрос о его передаче СНиС затянулся по различным причинам на более, чем длительный период.

В результате более, чем через год, а именно 8 декабря 1926 года, заместитель начальника СНиС Христиан Мартынович Мурниекс просил ходатайства командующего Береговой обороны Балтийского моря (далее — БОБМ) Федора Федоровича Рогалева перед командованием флота об окончательном решении вопроса по установке ИРС в доме на даче Шмитта в районе Ораниенбаума.

Для окончательного выяснения места установки ИРС, распоряжением РВС МСБМ от 16 декабря 1926 года была назначена комиссия, которая должна была закончить работу к 1 января 1927 года.

Однако лишь 3 января 1927 года она собралась на первое заседание, а 4 января осмотрела дачу Шмитта в районе Ораниенбаума. 5 января в телеграмме № 20 Мурниекс доложил командующему БОБМ и начальнику штаба МСБМ результаты работы комиссии, которая «нашла высказывавшиеся командованием сомнения необоснованными, а выбранное место установки станции подходившим».