— Нет! Нет! — воскликнул дух смерти. Но не потому, что на него летел престарелый вампир. С ужасом, я наблюдал, как множество порталов распахнулось вокруг нас, как в небе, так и в трущобах. И как целый рой неясных теней рвался сквозь них туда, к свету. К жизни.
На секунду я зажмурился, а когда открыл глаза уже не было ни Зенита, ни карантинной зоны. Нас выкинуло на газон у реки.
Внутри, Луиза хохотала как безумная. Дурак вслух матерился.
Дядя Саша тоже был здесь. Мама и Алиса нарезали вокруг него круги. Одна его рука превратилась в сплошную соль и вот-вот должна была осыпаться. И это всего секунда драки с духом! Он лишь застал Зенита врасплох, но это произошло в настолько важный момент! Не надо быть Жрицей, чтобы понять — дух потерял концентрацию. Не надо быть гением, чтобы догадаться — ничем хорошим это не закончилось.
— Да что ж такое то?! — заорал я.
…
Генсу так и не сообразил, как он оказался связан собственной паутиной. Да и непривычно ярким небом ему любоваться довелось недолго. Ной встал напротив окна и загородил свет. — Ну что, подумал?
— О чем…? — устало спросил доктор.
Командир Пожирателей хищно улыбнулся. — Ну как же! Волею судеб, мы снова оказались в подлунном смертном мире. И когда я говорю мы, имею в виду не только своих людей, но и вас с подружкой. Понимаешь, это место… оно очень своеобразное. Здесь еще действуют старые договора! Можешь представить, как они продолжают жить по пыльным доисторическим книжкам, в наши-то дни?
Ной подставил стул, сел напротив пленника. — У меня здесь друзей нет. И знакомых тоже нет. Как и у вас. Понимаешь, брат мой, мы нужны друг другу. Это вопрос выживания! Тут уже не важно — генма, игрок, свободный рабочий! Мы одни в чужом, враждебном обществе. Мы должны держаться вместе!
— Что ты предлагаешь? — сказал Генсу, немного подумав.
— Присоединяйся к нам. И женщину свою убеди. После этого, найдем, чем занять руки.
…
— Эй. Я так и не понял, что твой батя сделал? — спросил Олег. Мы сидели в старом офисе внутри комплекса под сопкой, где, наверное, еще Сталин заключал договора с марсианами. Здесь было пугающе пусто — наемники покинули базу, просто в один прекрасный день свалили, побросав дела.
Когда я попытался поговорить с Тэном, то не нашел на другой стороне ничего, кроме зарослей тростника. Самолет тоже бесследно исчез.
— Не батя он мне…
— Ну отчим! Разница-то…
— Он скорешился с тамошними генма и агентами. Они-то знали, что под городом есть гипотетический вход во всякие нехорошие места. И вот, когда двери распахнулись, он поступил вполне логично — попытался вырубить самого крупного.
— Капец! — выдохнул напарник.
— Так, а дальше-то чего? — Вика курила, полуразвалившись на столе. Рядом с ней лежала голова гидры, вымахавшей как минимум раза в три, с тех пор как я видел ее в последний раз. Ким, не обрывай на полуслове. Зря я что ли сюда полдня по пробкам перлась?
— А дальше ты знаешь! И как мы оттуда уезжали под надзором агентуры, и как здесь нас принял товарищ полковник и целый месяц мариновал с вопросами. Я ж, оказывается, ему еще по тому договору был должен! Ну и все остальное. — куча дел навалилась, голова пухнет. Не только из-за двух постоянно дерущихся в ней духов.
— Тю! Так не интересно. Так и скажи, что все к херам переврал, а концовку придумать не смог.
— Не веришь, у Алисы спроси. Она теперь там, в деревне кровососов живет. Правда, кто тебя туда пустит?
— Ой, не умничай! Может и спрошу.
— Эт самое. — вмешался Олег, протягивая мне телефон. — Тут важный момент. Интернет, конечно, не ловит, но заголовки прочесть можно. Я тут сохранял при случае, а когда ты рассказывал, сразу вспомнилось.
Отчим очень сильно извинялся перед Зенитом. Но дух не мстителен — он всего лишь заставил подчиненных дяде Саше генма присоединиться к великой миссии — поиску, уничтожению и возвращению всего того дерьма, что выплеснулось на нас из карантинной зоны.
Нам тоже предлагал — но я пока еще слишком слаб, чтобы воевать. Но в будущем, обязательно планирую.
Мир изменился. Мы изменили его своими действиями. Очень скоро, у смертных не будет возможности оставаться скептиками. Новая эра несется, как каток. Алиса права — у паровозика больше нет тормозов. Только теперь, паровозик — вся планета.
И не было ни дня, чтобы я об этом не думал.