Радищев

Радищев пробыл у Аргамаковых до отъезда в пажеский корпус, то-есть до 1763 года[32], когда ему исполнилось четырнадцать лет. Возникает вопрос: уместно ли говорить хотя бы о начальной стадии формирования мировоззрения Радищева в возрасте, в котором обычно отвлеченные понятия воспринимаются трудно?

Но, во-первых, речь идет не о сложившемся уже мировоззрении, а о тех первоначальных идеях и представлениях, которые составляют внутренний мир подростка, а во-вторых, следует учесть и случаи раннего развития детей — случаи, которых история знает немало. Невольно приходит на память раннее знакомство с французской литературой Пушкина, девятилетним мальчиком разыгрывавшего перед сестрой пьесу «Похититель» собственного сочинения, а к одиннадцати годам хорошо знавшею французских классиков и сочинения французских просветителей XVIII века.

Друг и покровитель Радищева, граф Александр Романович Воронцов, рассказывал, что двенадцати лет он «освоился с Вольтером, Расином, Корнелем, Буало [33] и другими французскими писателями».

Очень важное, а часто и решающее событие а жизни юноши, когда книга властно и покоряюще входит в его душевный мир, как друг и наставник. Со времени жизни в Москве у Аргамаковых книги навсегда стали лучшими друзьями Радищева. Во многих из них он находил поддержку на своем трудном жизненном пути, и они были тем источником его обширных и разносторонних знаний, которые поражали всех, кто был с ним близко знаком.

Русский язык и словесность Радищев и его товарищи изучали по творениям Кантемира, Ломоносова и Сумарокова.

Как раз в эти годы вышли в свет такие произведения Ломоносова, как «Российская грамматика», «Риторика», «Слово похвальное… Петру Великому», «Собрание разных сочинений в стихах и в прозе», «Петр Великий, героическая поэма» и другие. Нетрудно себе представить, какое впечатление производили на мальчика громкая торжественная музыка патриотических од Ломоносова, героические трагедии Сумарокова, а также его сатиры и притчи.

При обучении Радищева французскому языку, вероятно, использовались прежде всего классики. Но он мог читать произведения и новейших писателей, слава которых гремела по всей Европе. Юный Радищев, несомненно, увлекался волшебными сказками «Тысячи и одной ночи», приключениями Робинзона Крузо, неугомонным Жиль Блазом или вздыхал над горестной судьбой кавалера де Грие[34].

Немного позднее Радищев уж наверно прочитал романы Федора Эмина[35]. В 1763 году появились два романа этого плодовитого писателя: «Непостоянная фортуна, или похождение Мирамонда» и «Приключения Фемистокла».

«Мирамонд», ставший одним из самых популярных романов того времени, как раз и предназначался автором «молодому юношеству», которое «обыкновенно прелестьми к добродетелям влекомо бывает». Герой романа, добродетельный турецкий юноша Мирамонд, скитался по многим странам, обучаясь политике, которая «всякому общенадобна». Не раз он слышал рассказы о бедствиях простого народа. Некий принц рассказывал ему о бедственном положении земледельцев в «Индии», в описании которой нетрудно было угадать Россию:

«Есть ли кто в большем у нас презрении, как земледелец? Он кровавым потом чело свое орошает ради общественной жизни; — в ночь не доспит, в день не доест… Какую же он за то от нас получает награду? Ах, жалко и упоминать о их состоянии. Трудится бедный крестьянин ежедневно, чтоб, питая других, и самому себе кусок хлеба заработать, но, как скоро боярин его увидит, что житницы его полны, то, выдумав на него какую-нибудь вину, всего лишает и последний кусок хлеба у сего бедного похищает… Разве они тем виноваты, что нам судьбиною во власть достались, что нам служат и что нас питают? Ежели то подлинно, что добродетель и правда придут на свет и будут исследовать своих участников, то едва ли наши бедные мужички не достанутся нам в бояры и не будут ли они истинным великолепием вечно наслаждаться, оставя баринам своим, несправедливо и безмилосердно с ними поступающим, свою беду в наследие…» [36].

Эта мысль впоследствии будет по-новому развита Радищевым и найдет свое полное и яркое выражение в его книгах.

Роман Эмина «Приключения Фемистокла», посвященный автором Екатерине II, был едва ли не первым русским политико-нравоучительным романом.

«Крестьянин кормит своего господина и часто долги его оплачивает… — писал Эмин в «Приключениях Фемистокла». — Следует, что мы живем их милостью, и если они нас оставят и перестанут на нас работать, то мы со своею философиею и физикою погибнем. Может ли быть в свете благороднейшего и разумнейшего, как упражняться в том, что всему человеческому роду полезно и необходимо надобно?..»

Не вспоминалась ли мальчику, читавшему строки, подобные этим, далекая саратовская вотчина, мирное и привычное благополучие которой покоилось на рабском труде земледельца? Не вспоминались ли ему жуткие рассказы о соседе — помещике Зубове, кормившем своих крестьян из корыта, как домашний скот?..