Радищев

Российская действительность все глубже раскрывалась перед ним в уродливом обличим наглого и торжествующего «самодержавства», и он не мог принять ее, эту действительность, не мог не бороться с ней.

Стоит привести всего лишь один факт тогдашней жизни, чтобы понять невозможность примирения Радищева с тем, что он видел вокруг себя.

В 1787 году, то-есть за год до того, как Радищев закончил работу над «Путешествием», императрица Екатерина, по предложению Потемкина, совершила путешествие в Крым через присоединенные земли степной Украины, получившей название Новороссии.

В этом путешествии с каким-то обнаженным цинизмом нашла свое яркое выражение постыдная сущность крепостнической России: безумный разврат и мотовство верхушки дворянства и полное пренебрежение к народным нуждам.

Трудно определить хотя бы приблизительно сумму ассигнований на одну только подготовку этого путешествия. Специальные ассигнования Сената достигли 4 миллионов рублей. К ним надо еще прибавить стоимость 76 тысяч лошадей, оторванных на продолжительное время от полевых работ для перевозки громадной свиты, а также расходы по починке дорог, по заготовке продуктов, постройке зданий для ночлега и отдыха на всем пути — от Петербурга до Крыма.

В Киеве поспешно строилась богато оборудованная флотилия и, «дабы не сделать остановки в плавании» по Днепру, была взорвана скала. Повсюду воздвигались триумфальные ворота, арки, галлереи, строились дворцы, закладывались общественные здания и соборы. Потемкин сооружал на берегах Днепра свои пресловутые декоративные деревни.

По распоряжению генерал-губернаторов и наместников крестьяне деревень и обыватели городов производили побелку домов, устилали улицы сосновыми ветками и травой. Они должны были ожидать карету императрицы «в лучшей одежде, а особенно девки — в уборах на головах и с цветами в руках, чтобы отнюдь никого в разодранной одежде не было, а паче пьяных и калек…» Дома украшались зеленью и цветами, а «в окнах на улице должны быть вывешены «какие у кого найдутся портища — суконные, стамедные, ковры и полотна…»

Сопровождавший Екатерину принц де Линь щедро разбрасывал золотые монеты толпе, окружавшей карету императрицы. И это происходило в то время, когда народ голодал, когда крестьяне в челобитной Екатерине писали, что «за взыскание недоимок продают у них последних коров и лошадей, что пропитание многие имеют с нуждой, хлеб едим пополам с колосом и толченою соломой, а многие едят куколь, пихтовую кору и протчие былие…»

Граф Сегюр пишет в своих воспоминаниях:

«26 апреля императрица пустилась в путь по Днепру на галере[88], в сопровождении великолепнейшей флотилии, состоящей из 80 судов и 3 тысяч человек матросов и солдат. На каждой из галер была своя музыка, каждый из нас имел свою комнату и нарядный, роскошный кабинет с покойными диванами и письменным столом красного дерева. Множество лодок и шлюпок носилось впереди и вокруг эскадры, которая, казалось, создана была волшебством… Города, деревни, усадьбы, а иногда и простые хижины так были изукрашены цветами, расписаны декорациями и триумфальными воротами, что вид их обманывал взор и они представлялись какими-то дивными городами, волшебно созданными замками, великолепными садами…»

Толпы народа, одетого в праздничные платья, песенники в шлюпках и по берегам реки, пушечная пальба, фейерверки, искусственно созданные деревни, рынки, переполненные товарами, дома, украшенные цветами и гирляндами, большие стада, сгоняемые во время проезда императрицы, — все это должно было свидетельствовать о богатстве страны, о довольстве ее жителей.

Нетрудно себе представить, с каким справедливым гневом и негодованием слушал Радищев рассказы о путешествии Екатерины, а может быть, и читал о нем в льстивой сусальной книжонке «Путешествие ее императорского величества в полуденный край России».

Интересное и поучительное совпадение во времени двух путешествий! Одно из них, действительно совершенное, — низкая ложь, обман, лицемерие; другое — плод творческой мысли и опыт совестливого сердца, — беспощадная правда жизни…

Таковы примерно итоги литературной деятельности Радищева за десятилетие, начиная с 1780 и кончая 1790 годом.

Этой своей деятельностью Радищев не только продолжал и углублял радикально-демократическую направленность мысли передовых русских людей 60—70-х годов, но и придавал ей новые качества. То, что десять, двадцать лет тому назад имело характер «теоретического бунта» — в произведениях Десницкого и Козельского, приобретало теперь, в деятельности Радищева, характер революционной пропаганды, революционной борьбы.

Мировоззрение Радищева в эти годы сложилось окончательно: это было боевое, действенное мировоззрение революционера, мировоззрение, идейной основой которого были материалистические положения и которое нашло свое выражение в бессмертной книге «Путешествие из Петербурга в Москву».

И в эти годы он был не одинок, но теперь уже он занимал ведущее место среди передовых людей России по глубине и последовательности своего революционного мировоззрения, по силе и яркости своего таланта.