Радищев

«Начиная с 350 до 369 страницы поместили вы по случаю будто бы стихотворчества оду совершенно и явно бунтовскую» где царям грозит плахою. Кромвелев пример приведен с похвалами. Сии страницы суть криминального намерения, совершенно бунтовские; то скажите, в каком смысле и кем та ода сочинена?..»

Радищев обвинялся также и в том, что «после цензуры Управы благочиния взнес он многие листы в помянутую книгу».

Это обвинение является тем более странным, что обер-полицмейстер Рылеев сам признался, что подписал книгу, не читая. Да и ничего «криминального» Радищев не добавил в свою книгу после получения ее из Управы благочиния…

* * *

Во время следствия Радищев был болен, страдал бессонницей. Экзекутор, сопровождавший его к Шешковскому и получивший строжайший наказ «иметь всякую предосторожность, которую должно иметь со столь важным арестантом», удивлялся, что «важный арестант» едва держался на ногах.

Радищев всеми силами стремился к тому, чтобы не запутать в дело никого из друзей и во что бы то ни стало отвести гнев императрицы от своих детей.

Он все время думал о детях, тревожился об их судьбе. И, думая о них, он стал писать в тюрьме небольшую повесть, которую назвал «Филарет Милостивый».

Все, что выходило из-под пера Радищева в крепости, попадало в руки Шешковского. Посылая ему повесть, Радищев писал:

«Читая житие Филарета, я преложил его несколько на образ нынешних мыслей… и мечтаю себе, что оно может детям моим быть на пользу… О, если бы оно могло достигнуть их рук!..»

В тюрьме у Радищева было несколько книг религиозного содержания. Их прислал ему ханжа и святоша Шешковский.

Тему для своей повести Радищев нашел в «Минеях», читая житие Филарета.

Житие повествовало о том, что в Пафлагонии, входившей в состав Византийской империи, в селении Амнии, жил богатый и щедрый «земледел» Филарет с женой, сыном и двумя дочерьми. Добрый Филарет роздал бедным все, что имел, вплоть до последней пары волов и последнего улья пчел. Он отдал бедным даже пшеницу, которую прислал ему один из друзей, узнав о разорении и нищете Филарета… В это время через Амнию проезжали царские слуги, которые искали по всей стране самых красивых девушек, чтобы отвезти их в столицу на смотр невест для царя. Пораженные красотой и добродетелью внучки Филарета, они отвезли ее во дворец. Внучка Филарета стала царицей, и вся родня ее снова стала жить в довольстве и богатстве. Но Филарет попрежнему раздавал свое богатство беднякам, и даже на богатый пир, устроенный в честь царя, он созвал нищих и заставил свою семью прислуживать им.

Вот эту нравоучительную историю Радищев и положил в основу повести «Филарет Милостивый».

Из писем Радищева, из его «Завещания» мы знаем, как горячо он любил своих детей и как он о них заботился.

Неожиданный арест оторвал его от семьи. Дети были еще слишком малы, чтобы понять и оценить поступок Радищева так, как ему хотелось бы. И вот, работая над повестью «Филарет Милостивый», он старался познакомить их со своим стремлением к служению угнетенному народу.

В повести много совпадений с биографией Радищева. Под Афинами, в которые уезжает учиться Филарет, нетрудно узнать Лейпциг. Под именем друга Филарета, Проба, с которым тот учился в Афинах и на сестре которого женился Филарет, нетрудно узнать Рубановского и его племянницу, Анну Васильевну, ставшую женой Радищева. В отношении Филарета к своим добрым и любящим родителям нетрудно увидеть сыновние чувства самого Радищева.

Шешковский не вернул Радищеву начатую повесть. Она была приобщена к делу и осталась незаконченной.

* * *

Когда впервые знакомишься с материалами по делу Радищева — с его показаниями, ответами на вопросы Шешковского, с его письмами и «Завещанием», то невольно возникает тягостное и горькое представление о том, что Радищев не выдержал тяжелого обвинения, сдался, отступил и стал просить о снисхождении к своим заблуждениям. Но это неверное представление. Стоит только вдуматься в ход дела и правильно понять позицию Радищева, чтобы по достоинству оценить его поведение в течение всего процесса.

Выше было сказано, что в свое время Безбородко дал знать Воронцову о необходимости чистосердечного раскаяния со стороны Радищева.

Радищев понял, что внешнее раскаяние в совершенном им «преступлении» — единственное, хотя и очень трудное средство самозащиты. Не стесняясь в самых резких выражениях на свой счет, он брал ответственность за свою «крамольную» книгу только на себя одного.

Это тотчас же принесло свои результаты: Екатерина была вынуждена ограничиться преследованием одного Радищева и прекратить дальнейший розыск его единомышленников.

А то, что единомышленники у Радищева были, — факт непреложный. И, повидимому, круг их, то-есть круг людей, не только знавших о работе Радищева над «Путешествием», но и разделявших его взгляды, был довольно велик. Это были близкие Радищеву люди, его друзья, с которыми он постоянно общался, — люди разного положения, начиная с таможенных служащих, таких, как Царевский, и включая Челищева, а может быть, и Воронцова.