Радогощь (СИ)

— А зачем все постройки разнес? — кричит Корней Иваныч. — Не ты строил, не тебе и ломать!

— Сейчас мигом исправлю, — отвечает Лихай.

Слышится скрежет, затем раздается оглушительный грохот.

— Ах ты, чудо шестипалое! — теперь я узнаю голос Серафимы Трофимовны. — Да чтобы гореть тебе в аду! Всё, всё поломал, перепоганил, недоумок чертовый!

Немного отодвигаю занавеску у окна, выходящего во двор и выглядываю в щелочку. Двор Серафимы Трофимовны и не узнать, словно торнадо пролетело, все сарайки и конюшни по досочкам раскидало. Лихай громко смеется, выбегает за калитку, волоча за собой цепь и забор с треском валится на землю.

— Ух, юродливый, чтобы тебя наконец черти забрали, — грозит ему вслед Серафима Трофимовна.

А Лихай только хохочет, скачет по дороге, размахивая длинной цепью. И после каждого взмаха у соседних дворов что-то да ломается: то крыша у сарая съезжает, то штакетник из забора вылетает, а у кого и ворота падают. Вскоре Лихай исчезает за поворотом.

Перевожу дух, отпираю все замки, выхожу на крылечко.

— Дарина, всё с тобой в порядке? — взволнованно спрашивает Серафима Трофимовна, быстро поднимаясь по ступенькам.

— Угу, — киваю я. — Там и дома много вещей поломалось, — признаюсь я.

— Ну, не беда, — отмахивается Серафима Трофимовна, — главное, что ты цела.

Мы идем в дом, Серафима Трофимовна видит разгром и всплескивает руками, хватается за голову и снова выкрикивает проклятия в адрес Лихая.

— Успокойся, Ягодина, не в безделушках счастье, — доносится громкий бас Корнея Иваныча. — А Алексия я приструню, не придет он больше к тебе, не бойся, и девчонку твою не тронет, если сама она опять к нему не полезет.

— Корней Иваныч, — оборачиваюсь я к нему, — я же не просто из любопытства к нему зашла. У него на цепи друг мой, Кирилл, он с нами был, а потом потерялся. Как бы его обратно вернуть?

— А никак, — откликается Корней Иваныч, — кто на цепь Лихаю попался, тот обратно уже не вертается.

— Но Лихай же вас слушается, может, вы могли бы как-нибудь помочь Кириллу, — прошу я.

— Кроме него самого, никто ему помочь уже не сможет, коли он сам не захочет, — вздыхает Корней Иваныч. — Если я силой его уведу, он сам обратно вертается по первому же зову Лихая.

— А что ему нужно сделать, чтобы спастись?

— Стремиться к свету, перестать вокруг видеть одну лишь тьму, теперь только он сам за себя в ответе, — объясняет Корней Иваныч. — Он поддался страху и совершил преступление.

— Какое преступление?

— Ему предложили выбрать самому спастись, а девушку свою погубить или обоим пропадать. Он выбрал себя спасти, его отпустили и в лесу, отягощенный совершенным поступком, он стал легкой добычей для нашего Лихая.

Хмурюсь. Ах, вот как, значит, было дело. Из-за Кирилла Аня утонула в колодце, вот пускай сам теперь и выкручивается.

— А ты больше к ним не лезь, сунешься ещё раз во двор к Лихаю и даже мне тебя не спасти, — предостерегает Корней Иваныч.

— Хорошо, — киваю я.

Глава 14. Калинов мост

Утром встаю как обычно, завтракаю вместе с Серафимой Трофимовной. Она мне наказывает больше по чужим дворам не ходить, не то снова я во что-нибудь вляпаюсь. Да я и сама боюсь, больше не в жизнь ни в один двор одна не зайду.

— И никуда не суй свой любопытный нос, а то без него останешься, как Варвара наша, — говорит она.

— А что с ней? — удивляюсь я.

— Да ничего, — хмурится она, — нашей любопытной Варваре на базаре нос оторвали!

От её слов чуть горячий чай на себя не проливаю, мне смешно, хочется захохотать во всё горло, смотрю на Серафиму Трофимовну, а она по ходу не шутит.

— Серьезно? — уточняю я.

— Конечно, — кивает она, отхлебывает чай и прикусывает куском сахара. — А нечего совать его куда не следует.

— На каком базаре? — тут же спохватываюсь я.

— Да пока ты неделю лежала, обоз приходил, базар тут был, — нехотя признается Серафима Трофимовна.

— Вы же говорили мне, что не было его ещё, — вспыхиваю я.

— Ну тогда не было, а потом ты снова заснула, как снегу намело, ну я не стала тебя будить, — отмахивается старушка.

— Что?

От мысли, что я ещё неделю проспала и пропустила обоз, мне становится дурно.

— Да не переживай ты так, другой придет, — равнодушно заявляет она.

— Когда? Вы же говорили, что раз в полгода приходит, — возмущаюсь я.

— Ну как наметет снова снегу, так и придет, — отвечает она. — Всё равно ты бы не смогла уехать, холода жуткие стояли, мороз так и трещал. Замерзла бы ты в своей худой одежонке.

Злюсь на неё. По ходу она специально меня усыпила, чтобы я пропустила обоз и не уехала никуда. В следующий раз мне нужно быть настороже и не поддаваться ей. И ещё её намек на то, что не даст она мне в дорогу теплую одежду покоробил меня. Молча встаю и иду в коридор одеваться.