Радость

Философы Античности охотно анализировали наслаждение и счастье, однако не уделяли пристального внимания вопросу радости, что, несомненно, было связано с ее на первый взгляд иррациональным характером, неподвластным какому-либо контролю. Наслаждение можно запрограммировать: я собираюсь смотреть любимый сериал, обедать в дорогом ресторане с друзьями, идти в массажный салон – я знаю, что все это доставит мне удовольствие. Счастье можно создать: оно является результатом работы над собой, смысла, придаваемого жизни, и вытекающих отсюда обязательств. Радости же присущ бескорыстный, непредсказуемый аспект. Именно такими бывают самые распространенные чувственные радости. Я не могу заранее знать, что, слушая тот или иной фрагмент музыкального произведения, меня пронзит физический импульс, характерный для радости. Я знаю, что, если моя любимая футбольная команда выиграет решающий матч, я буду радоваться. Но ничто не убеждает меня, что моя команда выиграет и что победа, одержанная в тот день, наполнит меня радостью. Доля неуловимого, излишнего, присутствующая в радости, может испугать философа, даже если он признает ее позитивный характер, как это в Древней Греции признавали Платон, Аристотель и Эпикур. Эти философы не осуждали радость, вовсе нет. Но они предпочитали размышлять о счастье.

То же самое можно сказать об индийских авторах Упанишад и о Будде. Главным объектом своих размышлений они сделали не радость, а окончательное счастье, которое возникает благодаря избавлению от невежества и благодаря просветлению. А вот в Китае, у основателей философского таоизма Лао-цзы и Чжуан-цзы, радость занимает достойное место. У меня еще будет возможность более подробно осветить эту тему в следующей главе. Радость присутствует и в Библии, в частности в Евангелиях, в то время как понятия земного счастья мы, как это ни странно, не находим в посланиях Иисуса Христа. К этой теме я также вернусь чуть позже.

Давайте проанализируем западную философскую традицию. Начиная с раннего Средневековья и в течение примерно тысячелетия философия была подчинена христианской теологии, а это означало, что она не развивалась как самостоятельная наука. Пришлось ждать эпоху Возрождения, чтобы рациональная мысль, освобожденная от веры, смогла расцвести вновь.

Один из великих французских мыслителей XVI века Мишель де Монтень был, вне всякого сомнения, первым современным философом счастливой жизни. Его счастье соткано из простых наслаждений – любить, питаться, прогуливаться, танцевать, изучать, – которые можно научиться распознавать, а затем в полной мере смаковать. Монтень ищет душевное спокойствие и прилагает всевозможные усилия, чтобы избегать межличностных конфликтов и ненужных трудностей бытия. Но главный акцент он делает на опытах, которые усиливают радость. Несомненно, он не преувеличивает, когда говорит, что превратил радость в критерий хорошей, счастливой жизни: «Нужно преувеличивать свою радость и по возможности преуменьшать огорчения».[9] Для достижения этой цели Монтень, вслед за мудрецами Античности, побуждает нас познавать нашу собственную природу и формировать способность суждения, чтобы различать, что для нас хорошо, что доставляет нам радость и что, напротив, погружает нас в печаль. Именно эта философская интуиция столетие спустя оказалась в центре учения философа преимущественно радости, Спинозы.

Бенедикт (Барух) Спиноза