Радость

Мне потребовалось два года, чтобы это понять. Осознание произошло благодаря лекции Жана Ванье, основателя общин-поселений «Ковчег», где умственно отсталые люди живут месте с помощниками по жизни. Жан Ванье приехал, чтобы рассказать нам об одной из самых опасных ловушек духовной монашеской жизни – о нарциссической ране и потребности в признании, которое является неизбежным следствием этой раны: человек стремится возвыситься, стать духовным героем, но при этом не осознает уязвимости, на которой зиждется подобное стремление. Для меня это стало настоящим озарением, источником огромной радости, позволившей мне более трезво и правдиво продолжать свой внутренний путь. Через несколько месяцев я принял решение не давать окончательного обета и уйти из монастыря. Это решение было продиктовано также и другими причинами, в частности растущим интеллектуальным дискомфортом. Я больше не мог мириться с определенными речами, сущность которых прекрасно передает древнее изречение: «Вне Церкви спасение невозможно». Хочу привести только один пример. В Индии я неоднократно встречался с буддийскими монахами и индуистскими мудрецами, преисполненными состраданием. И я регулярно слышал, как западные богословы и священнослужители, с лицами столь же невыразительными, как и их сутаны, с презрением – и при полном непонимании – рассуждали о восточной духовности, «столь несовершенной по сравнению с христианской религией». Но глубинная причина, побудившая меня покинуть монастырь, несомненно, кроется в осознании нарциссической раны, которая побуждала меня искать признания через героическую духовную жизнь.

Не надо хотеть «убивать» эго

Таким образом, можно хотеть отстранить эго, но при этом постоянно попадать в сети, расставленные им! Фактически мы можем отстранить, превзойти эго только в том случае, если оно хорошо структурировано. В противном случае мы рискуем поддаться духовной иллюзии, которая может привести к безумию. В духовных сообществах, в частности в христианских и буддийских монастырях, мне доводилось встречать морально сломленных людей. Их эго было деструктурировано. Они стремились избавиться от него в поисках святости или освобождения, но это порой приводило к психотическому распаду личности. Духовная жизнь, особенно в наши дни, не может экономить на психологической работе, на истинном усилии на пути познания самого себя и своих мотиваций. Тем более что порой происходит недопустимое смешение понятия «отстранить эго», то есть перестать идентифицировать себя с ним, с понятием «убить эго». Ибо отстранить эго не означает убить его или уничтожить личность и чувство индивидуальности, на котором основывается наша личность. Подобное смешение свойственно некоторым западным необуддистским кругам. Мы также встречаем его у последователей христианского аскетического течения, основанного на «презрении к я», которое поощряет ненависть к самому себе во имя любви к Богу и практике умерщвления плоти и иных унижений, направленной на то, чтобы сломить эго и с корнем вырвать его. Но подобная практика приводит к последствиям, прямо противоположным тем, на которые мы рассчитывали. Разве о янсенистских монахинях из аббатства Пор-Рояль, приверженцев умерщвления плоти, не говорили, что они были «чисты, как ангелы, но надменны, как демоны»?

Покинув монастырь, я принял решение интенсивно работать над собой, над своими эмоциями и верованиями. Словом, провести работу по индивидуации: я чувствовал потребность познать и понять самого себя. После курсов психоанализа и других видов терапии, которые помогли мне реструктурировать себя, я смог продолжить духовный путь на более прочных, более зрелых основах. Но дело не ограничилось только терапевтической работой. Мне посчастливилось приобщиться к аффективной жизни, буквально вскормившей меня. А позднее я получил социальное признание в профессии, которая придала мне новые силы, принесла успокоение. Сегодня сочетание этих усилий позволяет мне гораздо легче отстранять эго, не находиться в постоянных поисках еще большего признания и, скажу откровенно, «не воображать о себе невесть что», а оставаться трезвомыслящим. Но, повторяю еще раз, это стало возможным только потому, что мое эго было хорошо реструктурировано, сформировано, а я сам добровольно признал свои теневые стороны. Без любви, без признания, без усилия начать мыслить здраво, я, вероятно, по-прежнему жил бы в зависимости от одобрительных или осуждающих взглядов других людей. Глубокая радость, которая отныне наполняет меня, связана с этой продолжительной работой по освобождению и единению, по рассоединению и воссоединению, по отстранению и согласию с жизнью, работой, которую я веду вот уже почти тридцать лет… и путь мой еще далек от завершения!