Радость и грусть бытия

Опять мне снился странный сон,
И так уныл, похож на явь он,
Где снова попран был закон,
И факт растленья духа явен.

Закон, что дышло, – говорят

У нас в народе. Точно, дышло.
Такое с ним сейчас творят,
Так крутят им, чтоб «круче» вышло.

Где правды, бедным, нам искать:

До Страсбурга, ох, как далёко.
Куда ни ткни, за «дышлом» – тать,
И дремлет «государя» око.

– Пиши, на самый верх пиши! –

Советуют в беде коллеги.
Костюм судьбы наш бедно сшит
Для справедливости телеги.

Здесь пристяжных такой анклав, –

Телег не хватит и оглобель.
И, если обречён «на сплав»,
Не вытащит тебя и Нобель.

Что ж удивляться: взяток мёд

Дороже истины сермяжной.
Фемида прибылью живёт,
А для проформы – суд присяжных.

Но и присяжный пёстрый люд,

Как все, подвержен страсти, страху,
Душевный ценит он уют,
И служит чаще всё же праху.

К тому ж и факт, как говорят,

С двумя концами та же палка,
И так представят фактов ряд, –
Святого, и того не жалко.

Обгадят в наше время так,

Подмётные найдя «вещ. доки»,
Что обыватель – лох, простак,
Поёт с судьёю «караоке».

Иль, взять хотя б такой альянс:

Найдут свидетеля-«игрушку»,
Разложат вам такой пасьянс,
За нитки дёргая «Петрушку»!

И тот, чьё рыльце-то в пушке,

Так подыграет кукловодам,–
Во лжи вонючем порошке
Придётся жить не дни, а годы.

Другой устроит самосуд:

Так отвалдошит правд гонитель! –
И тех законы не спасут,
Кто сам себе оговоритель.

Напишешь жалобу, вернут

К тому, кто обрекал на муку:
И ваш по вам пройдётся кнут,
И в речку выпустят вновь щуку.

Коль обвинят вас невзначай,

Ругаться, плакать не годится:
Готовь сухарь, табак и чай,
И «правду»[29] – чтенье ягодицам.

Июнь 2007 г.

Про любовь