Радость. Как наполнить тело энергией, а жизнь счастьем

Еще более мощной степенью гнева – после ярости – является бешенство. Слова «я в бешенстве» или «я взбешен» выражают крайнюю стадию чувства гнева, которую может символизировать ураганный смерч или торнадо, сметающий все, что попадается на его пути. Одна из моих пациенток видела сон, в котором она почувствовала, как внутри нее вздымается ветер, отрывающий ее от земли. При этом она также ощутила, что щеки у нее надулись от этого ветра, как это бывает на виденных всеми нами картинках с изображением сурового северного ветра, который изо всех сил дует холодом. Паря над землей, моя пациентка энергично размахивала руками, угрожая кое-кому из людей, с которыми в то время жила в одной комнате. Я интерпретировал этот сон как нарастающий ветер, который тем не менее никогда не разойдется по-настоящему, никогда не станет смерчем. Эта пациентка, которую я назову Сьюзен, была просто в ужасе от своей убийственной, бешеной ярости. Для разрядки гнева она многократно занималась нанесением ударов по кровати, но никогда не ощущала должного удовлетворения. Однажды, в очередной раз круша кровать со словами «я когда-нибудь убью тебя», адресованными отцу, она вдруг застыла на непродолжительное время в кататоническом ступоре, не будучи способной шевельнуть ни единым мускулом. Несколькими годами раньше совсем другая пациентка сообщала, что она однажды испытала подобную кататоническую реакцию, когда с ножом в руке подкралась сзади к своему брату, намереваясь убить его. Она рассказала, что какая-то неведомая сила остановила ее, после чего она выбежала в соседнюю комнату, где в остолбеневшем, кататоническом состоянии простояла совершенно неподвижно почти полчаса. Я понял тогда, что такая кататоническая реакция служила последней линией защиты против действенного проявления того смертоносного побуждения, которое вспыхнуло в этой особе. Что касается Сьюзен, то она рассказывала мне много раз, что всю ее переполняла ненависть и что часто она испытывала жесточайший гнев, но никогда не могла выразить эти чувства. Ее тело характеризовалось своеобразной замороженностью, которую она сама воспринимала как онемение.

Такое замороженное состояние представляет собой физическую сторону ненависти. Мы с неподдельной глубиной ненавидим только тех, кого когда-то столь же глубоко любили, но кто, по нашему мнению, предал нас. Однако ненависть может проецироваться (иными словами, переноситься) и на тех, с кем у нас не было особой близости или иных личных отношений. Взаимоотношения Сьюзен с ее отцом являли собой смесь любви и ненависти. В ходе нашей терапии она осознала, что отец был сексуально увлечен ею еще с тех времен, когда она была совсем ребенком. Хотя в ее памяти не сохранился никакой отцовский поступок, связанный с сексуальным злоупотреблением, она стала понимать, что тот с первых детских лет смотрел на нее как на сексуальный объект. Даже когда она повзрослела, отец регулярно пытался как-нибудь прижаться к ней своим телом, когда она приходила в гости в его дом. Сьюзен считала отца любителем совращать женщин и сексуально озабоченным человеком с легкой манией на этой почве, но полагала, что он одновременно презирает всякую девушку или женщину, которая сколько-нибудь открыто проявляет любые сексуальные чувства. В результате отцовского поведения и своего католического воспитания Сьюзен стыдилась собственного тела и впадала в ужасное смущение из-за любых своих сексуальных проявлений. Она не могла позволить, чтобы в ней развилось хоть какое-нибудь сексуальное чувство по отношению к любому мужчине и уж тем более чтобы оно как-то проявилось вовне. Как следствие, она находилась в депрессии и не могла мобилизовать себя на то, чтобы заняться чем-либо приятным и доставляющим удовольствие. По субботам и воскресеньям Сьюзен предпочитала проводить основную часть дня в постели. Понадобилось несколько лет терапии, чтобы эта женщина выразила вслух мысль о невозможности своего дальнейшего пребывания в нынешнем состоянии, которое может в конечном итоге привести к тому, что она покончит с собой. Такое заявление являлось отходом от ее убийственной ненависти по отношению к самой себе.