«Радость моего общества»

Другой частью уравнения был Тедди. Я мог представить, как он лопочет сзади, невпопад колотя ножками по своему детскому сиденью, и я мог представить, как идеи очередной забавы роятся у меня в голове всю дорогу от каменных столбов Нидлз до Эль-Пасо, вытесняя все невротические мысли. Я мог представить, как пытаюсь экстрагировать порядок из младенческого хаоса и беру на себя ответственность защищать Тедди. А я рядом была бы Кларисса — и раз я ей больше не пациент, ей можно задавать вопросы напрямую, а не вызнавать что-то моим методом косвенной дедукции. Я все еще мало знал о ней, помимо того, что я в нее влюблен. Вот какие два фактора оттягивали вторую чашу. Однако все вопросы я уладил при помощи дозы блестящего самообмана. Я подкинул своему строгому уму новую мысль: а что, если я некий существующий страх преобразую в другой, более отдаленный? Что, если смогу перевести мой страх перед Большим Каньоном в страх перед горой Рашмор? Что, если смогу перевоплотить свое желание потрогать все четыре угла копировальных автоматов в "Кинко" в одержимость Биг-Беном? Но мое конечное предложение самому себе было таково: что, если я на протяжении всей поездки не позволю себе произнести ни единого слова с буквой "е"? Вот такого рода колоссальная задача может вытеснить и подавить все мои самовмененные обязанности. Я быстро просканировал собственный словарь на предмет полезных слов — "это", "оно", "я", "быть", "жить", "для", "против", "сквозь" — и обнаружил, что их довольно, чтобы меня поняли. Таким образом "Давайте поедим" становилось: "Я голодный, ляля! Айда хавать!" Я не мог сказать "я тебя люблю", но мог сказать "я схожу от любви с ума", что, наверное, даже лучше в любом случае. Я мог называть по имени Клариссу, а Тедди получал теплые прозвища вроде "богатырь", "мальчуган" и "малыш". Одна мелкая загвоздка — я не мог произнести собственное имя.

Эта идея — сконденсировать все мои привычки в одном всепоглощающем ограничении — показалась мне настолько хитроумной, что я, исполнившись этилом, сказал Клариссе: "Да, я готов". И хотя официально я еще не приступил к своему подвигу, мой ответ был первой ласточкой обез-е-енных предложений.

Было решено выдвинуться утром. Кларисса побоялась ехать домой за вещами; ее ярко-розовая машина даже ночью не отличалась незаметностью. Одежду придется купить по дороге, решила она. На кредитной карточке денег полным-полно — несколько сотен до лимита. Сотовый телефон у нее был с собой, но не было зарядки, так что использовать его нам предстояло рачительно. Мы дождались десяти утра, когда я смог снять для этой поездки оставшиеся у меня три тысячи восемьсот долларов.

Я сел в машину и сказал:

— Это долгая дорога для нас. Я хочу, чтобы она знала мало пробок.

— А? — сказала она.

— По случаю броска на юг я пытаюсь говорить языком навахо, — ответил я. Кларисса, слава богу, рассмеялась и отчалила от бордюра.

Мы знали, что нам не добраться до Техаса  ко дню бабушкиных похорон, но в нашем странствии был другой грааль: я смогу в последний раз увидеть бабушкину ферму прежде, чем она пойдет с молотка по причине отсутствия родственников, желающих ею управлять.

* * *

Апрель в Калифорнии — все равно что июнь в другом месте. К десяти утра уже семьдесят градусов и делается всё жарче. Невзирая на то что побег из Лос-Анджелеса имел мрачную подоплеку, его спонтанность вселила в нас некоторую веселость, и Кларисса смеялась, когда мы подъезжали к универмагу "Гэп", где она купила майки, трусики и носки. Тедди смотрел на меня со своего сиденьица и лопотал, ворочая ложкой. Я же — пассажир\второй-пилот\наблюдатель\следопыт, не способный сесть за руль, размышлял, что мне делать, если меня попросят вести машину. Видимо, только улыбаться. После "Гэпа" я заскочил в "Верное средство" и, благодаря моему знанию его внутреннего устройства, мигом разобрался с зубными пастами-щетками-нитками, расческами и всякой женской мелочью, которая могла понадобиться Клариссе в дороге.

— Я взял твои бритвы и штучки, — сказал я. Это было просто; мне еще предстояло заскучать по букве "е".

Вернувшись в машину, я полез в бардачок за картами. Их было несколько — никчемных, но, по крайней мере, карта Калифорнии доведет нас до Аризоны. Вычислить свою конкретную парковку на карте всего штата Калифорния оказалось невозможно, поэтому я понадеялся, что Кларисса знает, как нам выехать из города. Она обернулась через плечо, повозилась с Тедди, а затем, даже не спрашивая, куда ехать, просто двинула на юг.