Радость на небесах. Тихий уголок. И снова к солнцу

Это старая тема Каллагана, но в «Тихом уголке» ощутимо стремление автора взглянуть на нее несколько иначе. В художественной литературе Запада бездушное общество критиковалось за фальшивый и отчужденный характер связей между его членами еще со времен романтиков. Особенно много писалось об этом в XX веке. Размышлял и Каллаган, приглашая читателей подумать, кто же истинный злодей — грабитель банков или банкир, девица легкого поведения или респектабельный «отец города». В свое время такой подход радовал смелостью и новизной, принося неплохие художественные результаты. Но и у нешаблонного мышления нередко возникают свои стереотипы. Борясь с буржуазными идеологическими клише, антибуржуазно настроенные художники порой оказываются в плену собственных шаблонов, не менее опасных, чем те, против которых они выступают. Подмена конкретных социальных понятий и категорий неподвижно-абстрактными ведет к мистификации реальных проблем. Похоже, Каллаган почувствовал угрозу стандартизации и догматизации некоторых своих принципов и попытался взглянуть на них как бы со стороны, поручив это в «Тихом уголке» специалисту по творчеству Шора Алу Дилани. «Под его охраной, в его прибежище, — размышляет Ал о любимых героях Шора, — они каким-то таинственным образом вдруг стали крупнее, человечнее, значительнее, чем на самом деле, потому что поняли, что им это позволено». Нарушители закона Шора не просто такие же люди, как и все, в словесном пространстве романов Шора они оказываются выше остальных, обретают даже ореол святости. Что это: укрупнение и художественное преувеличение как непреложный закон литературы или опасная схема, ускользание от сложности «живой жизни»? «Тут что-то не так, что-то неверно!» — в этой смутной догадке Ала — важная истина, к которой не находит нужным прислушаться Шор.

Тех, кого Шор воспевает в книгах, Дансфорд преследует — в жизни. Но если «отклонения от истины» в книгах Шора может заметить читатель, а заметив, поправить, выдвинув свое понимание происходящего, то как поправить вред от деятельности Дансфорда? Призванный поддерживать порядок, он рвется устанавливать свои порядки. Поставленный бороться со злом, он сам сеет зло. Нет, не случайно он стрелял и убил: весь мир у него «на подозрении», а люди — потенциальные преступники.

Для Шора полицейский Дансфорд — символ закона без справедливости, правосудия без сострадания. Для Дансфорда писатель Шор — смутьян, подрывающий авторитет организованного общества, своими писаниями порочащий его ценности и идеалы. Но если раньше Каллаган, скорее всего, ограничился бы подобным противопоставлением, указав на неправоту Дансфорда и полную и безоговорочную правоту Шора, то в «Тихом уголке» он далеко не столь, категоричен в оценках. Шор безусловно прав, увидев в Дансфорде определенный — и зловещий — тип. Но вот писать о нем он решил не столько из любви к истине, сколько из желания поставить на место, осадить зарвавшегося хама. Концепция сложилась сразу же, еще в их первую встречу, а выстрел лишь укрепил Шора в его правоте. Каллаган весьма осторожен в оценках действий своих героев и редко выражает свое отношение «открытым текстом», но, похоже, он не очень одобряет идею своего персонажа Шора написать о Дансфорде для газеты: заклеймить, а не проанализировать. И хотя Шор намерен поглубже вникнуть в подробности биографии своего будущего персонажа, похоже, что непростые обстоятельства личной жизни полицейского — алкоголизм жены, крушение надежд на семейное счастье — станут лишь подробностями сенсационной истории.

Каждый из персонажей романа всеми силами стремится преодолеть сложность, хаотичность, непонятность бытия, стараясь обрести для себя «тихий уголок» — в творчестве, службе, интимных отношениях. Слишком часто, однако, спасение оказывается недостижимой мечтой или рухнувшей вдруг иллюзией. Действительность, напоминает Каллаган, властно вмешивается в человеческие судьбы, перекраивая все на свой лад, превращая «все понимающих», самостоятельных, целеустремленных людей в послушных исполнителей ролей, навязанных неумолимым ходом обстоятельств.

Каллаган в этом романе весьма суров к своим героям. Показав непрочность их положения перед лицом реальности, он в качестве двусмысленного избавления от многих бед, выпавших на долю персонажей, принесет в жертву Шора. По злой иронии судьбы нелепая гибель последнего многое поставит на свои места. Может спать спокойно Дансфорд. Лиза, судя по всему, вернет себе любовь Ала Дилани, запутавшегося в лабиринтах художественного мира Шора. Ал, похоже, закончит монографию о Шоре, из субъекта превратившегося в объект, с которым исследователю всегда проще. Было бы ошибкой, однако, не заметить авторской усмешки: слишком призрачны эти «удачи», и кто знает, что станет с героями на очередном витке фабулы, автор которой — жизнь, сама природа.