Радость нашего дома. Таганок

— Давайте, ребята, подкрепимся, — предложил Вазир.

Никто не стал возражать против этого своевременного предложения.

Мальчики уселись на берегу ручья и начали с аппетитом «подкрепляться», но никто и не заметил, как в один присест был уничтожен весь дневной запас пропитания.

— Ничего, — сказал Айдар. — Пусть дневной запас пищи теперь хранится в наших желудках!

Напившись еще раз воды, мальчики снова тронулись в путь. Дорога была пустынной, ни машины, пи лошади не обгоняли наших путешественников; пройдя через горн и лес, они вышли на шоссе, убегающее в степь. Вазир, который в прошлом году дважды ездил с отцом на Кул-табанский базар, хорошо помнил дорогу. Когда мальчики прошли уже половину пути, их нагнала первая гру зовая машина с прицепом, на котором лежали длинные бревна, крепко стянутые цепями.

Все трое сразу подняли руки. Машина остановилась. Шофер, молодой парень, распахнул дверцу кабины.

— Куда держите путь, джигиты?

— На Култабан, — хором ответили мальчики.

— А чего вам нужно в Култабане?

— Наш товарищ лежит там в больнице. Бык его забодал. Идем навестить. Подвезите нас, агай!

— Груз очень тяжелый, — пошутил шофер. — Хорошо, если машина потянет!

— Да потянет. Дорога ровная, а мы совсем легонькие, — уверил его Якуп.

— Что же делать, если уж вы легонькие, то садитесь! Только в кабину больше двоих не поместится, одному из вас придется лезть наверх!

— Мы все сядем наверх, агай!

— Ваше дело. Только глядите там не балуйтесь, а то вылетите! Беда окажется тяжелее вас самих! — строго сказал шофер.

Мальчики в один миг забрались в кузов машины. Усталые, пыльные лица их порозовели, настроение сразу поднялось. Степная дорога была ровной и мягкой; машина, словно баюкая, тихо покачивалась на ходу. С обеих сторон поднимались густые хлеба. Мягкий ветер играл молодыми колосьями. А там, вдали, синея, виднелись горы. И Беркутный, скрывшись из глаз, затерялся среди гор, на склонах которых поднимаются высокие столбы дыма. Это пастухи на летнем пастбище жгут костры. А над всем этим самой высокой вершиной среди всех горных вершин возвышается сверкающий белизной Кирамет! Ведь недаром же в наших краях Кирамет называют царем гор!

Ребята с интересом смотрели на новые, незнакомые им места. Айдар от полноты сердца запел свою любимую песню:

Если ноги, устав, не послушаются меня,
Хоть ползком в родвые края вернусь я…

Песня заставляет забывать обо всем на свете. Вот и теперь Айдар забыл, что в руках у него узелок, что если размахивать этим узелком в такт песне, то недолго и стукнуть его обо что-нибудь твердое в кузове машины. А через белую тряпицу давно уже просачиваются яичные желтки… Видно, яйца, предназначенные для угощения Габдуллы, оказались очень хрупкими. Но ни Айдар, ни сто товарищи даже не заметили этого, а солнце и ветер быстро высушили желтые пятна, оставив это маленькое происшествие в полной тайне. Неподалеку от Култабана тофер остановил машину.

— Я еду прямо, не заезжая в аул. Не обессудьте, ребята, чуть-чуть не довез! — сказал он, высунувшись из кабины, и, улыбнувшись, добавил: — Спасибо за пес-пю. Я даже не заметил, как доехали. Кто же это из вас так хорошо поет?

— Вот он, — с гордостью ответил Якуп, ткнув пальцем в Айдара.

— Молодец, парень! — похвалил шофер. Мальчики спрыгнули с машины.

— Спасибо, агай! Спасибо вам! — наперебой начали благодарить они шофера.

Айдар, расчувствовавшись, хотел дать ему на дорогу пару яиц из Габдуллиного узелка, но постеснялся. «Вдруг не возьмет, тогда стыдно будет», — подумал он и, спрятав за спину свой узелок, снова повторил;

— Спасибо, агай!

— Не стоит благодарности. Мне самому веселей было ехать. Прощайте, ребята! Идите прямо-прямо по главной улице, больница на том конце аула, — сказал шофер и, кивнув ребятам, поехал дальше.

До больницы было недалеко. Дойдя до середины аула, мальчики остановились у ручья, стряхнули с одежды пыль, хорошенько умылись ведь и то сказать, не на скотный двор они идут, а в больницу. В каждом деле есть свой порядок.

Больница помещалась в деревянном доме с широким крыльцом. На крыльце сидела пожилая женщина в белом халате и, держа на коленях клубок шерстяных ниток, вязала шаль. Подальше во дворе виднелся еще один деревянный дом; около него на скамье молодая женщина кормила грудью ребенка; под ветвистой сосной на траве сидели двое мужчин. Во дворе на веревке, протянутой от столба к столбу, висело постиранное белье. Женщина, сидящая на крыльце, не отрываясь от своего вязанья, изредка бросала взгляд на белье. Видимо, сторожила его от коз, которые паслись рядом. Козы очень любят пожевать белье.

— Апай! — вежливо обратился Вазир к пожилой женщине. — Мы пришли навестить нашего товарища. Его зовут Габдулла Юламанов.

— Юламанов пошел на поправку. Он лежит один в четвертой палате. Только сейчас туда нельзя — у больных в это время тихий час. После отдыха сам выйдет к вам. У нас такой порядок.