Радость науки. Важнейшие основы рационального мышления

Я не говорю, что все мы обладаем равными умственными способностями к осознанию сложных концепций. Есть прирожденные спортсмены и одаренные от природы музыканты и художники, а есть те, у кого врожденный математический склад ума или хорошее логическое мышление. Аналогично, у некоторых из нас хорошая память – если вы не относитесь к числу этих людей, то, без сомнения, вы знаете друзей или членов семьи, которые относятся к ним; это те, кто всегда хорошо справляется с тестами, потому что они способны хранить в памяти и извлекать из нее большой объем информации. Я не из таких людей, и именно поэтому в школе предпочитал физику химии и биологии, поскольку это не требовало от меня запоминания такого количества «всякой всячины» (по крайней мере, так я думал об этих предметах в то время).

Многие из нас в какой-то момент жизни испытывали так называемый синдром самозванца – ощущение, что мы не справляемся с возложенной на нас задачей или что ожидания других от наших способностей выше, чем наши собственные. Это часто проявляется, когда мы начинаем новую работу и нас окружают люди, которым легко делать то, что они делают, и которые вроде бы знают гораздо больше, чем мы. Нам кажется, что эти наши чувства сомнения и неуверенности оправданны, поскольку, как мы говорим себе, мы знаем свои способности лучше, чем кто-либо другой. Мы считаем, что мы недостаточно хороши, и беспокоимся, что скоро все остальные тоже это поймут и с нас сорвут нашу маску. Это совершенно естественная реакция на новую ситуацию, когда нам требуется время, чтобы освоиться.

В науке это явление распространено сильнее, чем где-либо еще. Регулярные научно-исследовательские семинары на моем факультете физики в Университете Суррея проводятся для смешанной аудитории – от аспирантов до старших преподавателей. Если они не особенно уверены в себе, то большинство студентов, как правило, стесняются прервать оратора и попросить разъяснений по поводу сказанного, считая, что тем самым будет раскрыто их поверхностное понимание предмета. Особенно забавным я нахожу то, что обычно именно старшие преподаватели задают «самые глупые» вопросы. Иногда дело в том, что вопрос, кажущийся на первый взгляд очень простым, оказывается чрезвычайно проницательным. Но чаще всего это не так. Что я хочу сказать: только человек, очень хорошо знакомый с предметом семинара, сочтет вопрос элементарным. Преподаватели прекрасно понимают, что никто не ожидает от них всеобъемлющих знаний, особенно если тема выходит за рамки их компетенции, поэтому нет ничего постыдного в том, чтобы выставить напоказ свое незнание. Они также могут задавать вопросы от имени других присутствующих, например своих учеников, у которых не хватает духу сделать это самостоятельно.

Если взять общество в целом, то причина, по которой ученые вроде меня изо всех сил стараются донести до людей научные идеи, отчасти заключается в том, что для нас очевидна ценность научной грамотности населения. Идет ли речь о борьбе с глобальной пандемией или изменением климата, защите окружающей среды или внедрении новых технологий, хорошо, если широкие массы имеют определенный уровень понимания основ науки, а это требует не только усилий, которые придется потратить, чтобы немного узнать о проблеме, но и желания. Мы ясно увидели это во время пандемии, когда общественность попросили доверять науке и следовать советам ученых, касавшимся социального дистанцирования, ношения масок и прочим видам ответственного поведения.

Многих людей, которых я встречаю, пугают сложные незнакомые идеи. Если я пытаюсь поговорить с ними о какой-то научной теме (например, о чем-то, над чем я работаю в своих исследованиях), они обычно уклоняются от такой беседы. Вполне возможно, что они просто предпочли бы перевести разговор на более интересную (для них) тему. Однако, если они выражают неуверенность в своей способности понять науку и как-то с ней взаимодействовать, тогда я стараюсь обратиться к этому напрямую, ведь такое отношение может быть глубоко пагубным и заразительным; хуже того, они могут передать это отношение своим детям, оттолкнув их от науки вместе со всеми хорошими умственными привычками, которые в нас вырабатываются благодаря научному методу. А это было бы совсем трагично.