Радость. Счастье, которое приходит изнутри.

Однажды, научившись смотреть в лицо собственному страданию, вы начинаете наполняться радостью, потому что в самом этом прямом столкновении, страдание начинает исчезать, и вы начинаете становиться более и более цельным.

Однажды, когда придет страдание, вы посмотрите страданию прямо в лицо... и внезапно — перелом: вы видите страдание как отдельное от себя, а вы сами отдельны от него. Вы были отдельны всегда; оно было только иллюзией, отождествленностью, в которую вы вовлеклись. Теперь, когда вы знаете, что вы — не оно, случается всплеск радости, взрыв радости.

Каждый ребенок рождается экстатичным. Экстаз естественен. Это не что-то такое, что случатся только с великими мудрецами. Это нечто, что все мы приносим с собой в мир; с ним приходит каждый. Это глубочайшее внутреннее ядро жизни. Это часть того, чтобы быть живым. Жизнь — это экстаз. Каждый ребенок приносит его с собой в мир, но затем на ребенка набрасывается общество, начинает разрушать возможность экстаза, начинает делать ребенка несчастным, начинает обусловливать ребенка.

Общество невротично, и оно не может допустить существования экстатичных людей. Они для него опасны. Попытайтесь понять этот механизм — тогда все будет проще.

Нельзя контролировать экстатичного человека; это невозможно. Контролировать можно только несчастного человека. Экстатичный человек неизбежно будет свободным. Экстаз — есть свобода. Когда вы экстатичны, вас нельзя низвести до рабского существования. Вас не так легко разрушить; вас нельзя убедить жить в тюрьме. Вам хочется танцевать под звездами, вам хочется гулять вместе с ветром, вам хочется разговаривать с Солнцем и Луной. Вам нужно безграничное, бесконечное, гигантское, громадное. Вас нельзя соблазнить жизнью в темной клетке. Вас нельзя обратить в раба. Вы живете собственную жизнь и делаете свое дело.

Для общества это очень трудно. Если экстатичных людей много, общество почувствует, что разваливается на части. Его структура больше не сможет сохраняться. Экстатичные люди будут бунтарями. Помните, я не называю экстатичного человека «революционером»; я называю его «бунтарем». Революционер — это тот, кто хочет изменить общество, но он хочет заменить его другим обществом. Бунтарь — это тот, кто хочет жить как индивидуальность, и ему хотелось бы, чтобы в мире не было никакой застывшей социальной структуры. Бунтарь — этот тот, кто не хочет заменять это общество никаким другим обществом, потому что все виды обществ оказались одним и тем же. Капиталист, коммунист, фашист, социалист — все они двоюродные братья; между ними нет большой разницы. Общество есть общество. Все церкви оказались одним и тем же — индуистская, христианская, мусульманская. Как только структура получает власть, она хочет, чтобы никто не был экстатичным, потому что экстаз против структуры.

Смотрите и медитируйте на это: экстаз против структуры. Экстаз — бунтарский. Он не революционный. Революционер хочет другую структуру — по собственному выбору, согласно собственной утопии, но это все равно структура. Он хочет быть у власти. Он хочет быть угнетателем, а не угнетаемым; он хочет быть эксплуататором, а не эксплуатируемым; он хочет править, а не быть управляемым.

Бунтарь — это тот, кто не хочет ни править, ни подвергаться правлению. Бунтарь — это тот, кто не хочет в мире никакого правления. Бунтарь анархичен.

Бунтарь — это тот, кто доверяет природе, а не созданным человеком структурам, который доверяет, что если оставить природу в покое, все будет чудесно. Так оно и есть!

Вся эта безграничная вселенная продолжается без всякого правительства. Животные, птицы, деревья — все сущее продолжается без всякого правительства. Почему в правительстве нуждается человек? Наверное, что-то пошло не так. Почему человек так невротичен, что не может жить без правителей?

Есть некий порочный круг. Человек может жить без правителей, но он никогда не получал такой возможности — правители не дадут вам никакой возможности. Как только вы узнаете, что можете жить без правителей, кому захочется, чтобы они вообще были? Кто будет их поддерживать? Прямо сейчас вы поддерживаете собственных врагов. Вы продолжаете голосовать за собственных врагов. Двое ваших врагов противостоят друг другу в соревновании за президентство, и из них вы выбираете. Оба они равноценны. Это все равно, что дать вам свободу выбирать, в какую тюрьму вы хотите сесть, и вы радостно голосуете: «Мне хочется в тюрьму А, или в тюрьму Б, я верю в республиканскую тюрьму, я верю в демократическую тюрьму». Но все это тюрьмы. Как только вы поддерживаете определенную тюрьму, у этой тюрьмы появляется собственное капиталовложение. Теперь она не позволит вам испытать ни малейшего вкуса свободы.