Радость, словно нож у сердца

– Серьезно? В Китае книжки разрешены? – Тони подмигнул, так что прозвучало совсем не обидно.

– А я их в Ванкувере читал, – подхватил игру Хун Ли. – Да, действительно симпатичная.

– Так, значит, Серых они прогнали. Знаешь, мне ведь больше ничего уже и не важно знать. Про них. И никому из нас не важно.

– Мечтаешь им отомстить?

– Очень надо. Если я их больше никогда не увижу, то считай, что умру счастливым. Нет уж, этим пусть занимаются какие-нибудь морпехи со стальными яйцами. Но ведь подумать только о других планетах, где хозяйничают эти сраные Серые, – мы же просто обязаны им помочь. Знаешь что? Скажите своему начальству – своему лидеру там, на Земле, – что рассусоливать тут ни хрена нечего. Надо срочно лететь и как следует дать им под зад! Скажете?

Хун Ли, чуть отодвинувшись, бросил взгляд в сторону Шэня. Капитан улыбнулся. Передать эту просьбу он будет только рад.

– Так, значит, – уточнил Хун Ли, – ты за Вмешательство?

– За я или нет? Слушай, Хун Ли, они же нас из задницы вытащили. Я бы каждому за это выдал по золотой звезде размером с тарелку, а ту рыжую еще и расцеловал бы!

– По золотой звезде? – ухмыльнулся Хун Ли. – Можно попробовать.

– Да? Ах да! У вас же на флаге эти звезды. Ха-ха! Тебе, кстати, мат в четыре хода.

К Шэню подбежал солдат и сообщил, что Председатель хочет обсудить с ним вопросы чрезвычайной важности. Кивнув ему, Шэнь встал и направился к выходу.

Тони Ньютон и еще шесть измученных созданий. Что ходят между его людьми, словно ангелы.

Элисон Пинборо не забыла то, первое, совещание. Премьер-министр, видимо, тоже, поскольку пригласила тех же участников.

Мэри Спэрроу выглядела как никогда счастливой. Она только что вернулась с индейского пау-вау неподалеку от Дофина, провинция Манитоба. В один из вечеров там праздновали возвращение буйволов – со спутников было замечено первое «дикое» стадо, переместившееся в юго-западную часть провинции вдоль одного из запретных коридоров, протянувшихся на север до самого национального парка Дак-Маунтин (создав тем самым жуткий транспортный хаос). Всего пятьдесят три головы, но это лишь начало. Для провинции были и другие радостные новости – цветение ядовитых водорослей в озере Виннипег, вызванное избыточным использованием удобрений на окружающих фермах, прекратилось, и количество рыбы в этом огромном, жизненно важном водоеме уже успело резко вырасти.

Министр природных ресурсов Уилл Кэмден был сейчас похож на человека, которому решительно нечем заняться. Разработка минералов, лесозаготовки, добыча нефти и вылов рыбы в океане не прекратились, однако объемы этой деятельности значительно снизились. Излишков практически не оставалось, так что сократился и экспорт, невзирая на все контрактные обязательства и международные соглашения. Впрочем, в суд по этому поводу подавали очень редко, поскольку каждая страна обнаружила, что в состоянии удовлетворять многие свои потребности за счет собственных ресурсов, прочие же потребности в мире, где очень многое теперь появлялось само по себе, утратили свою значимость.

Кроме этого Уилл отметил резкое сокращение производства. Времена, когда в год производилось шестьдесят миллионов новых автомобилей, миновали. В них попросту не было потребности. Единственной процветающей отраслью промышленности осталось производство ББД и оборудования для перехода на них. Воздух с каждым днем становился все чище.

Элисон оставила свою команду советников в Свифт-Каррент, пусть даже там сейчас ничего не происходило, если не считать необычной реакции присутствовавших там американцев – которые собрали вещички и направились домой.

Америке, вместе с Россией, Китаем и Индией, был предоставлен внушительный кредит доверия. Саманта Август ясно дала понять, что эти нации обладают всем необходимым, чтобы практически без проблем влиться в новую эру. Мало того, она также объявила, что верит – гражданам этих могущественных наций в новой эре найдется место, и никто не почувствует себя обделенным.

Быть может, подумала Элисон, в ней самой места для столь всеобъемлющей веры в американцев и не нашлось бы. В последние годы наука в Штатах терпела одно поражение за другим. От высказываемых мнений там теперь не требовалось не только фундамента из доказуемых фактов, но и вообще какого-либо правдоподобия. Разум и идиотизм делили между собой дискуссионное поле в одной и той же невероятной (и совершенно абсурдной) мере.

Это верно, ее мнение по этому поводу не отличалось лицеприятностью. Но как и любой, чьим источником заработка являлась политика, она предпочитала держать его при себе.