Радость Солнца: Прекрасная жизнь Эхнатона, Царя Египта, рассказанная молодому поколению

Со временем беспокойные новости из Сирии достигли Царя в его мирной столице. Посыльные приносили письма от верноподданных вассалов и от городских губернаторов с жалобами на восстания то тут, то там. Растущее недовольство египетским правлением распространялось по Империи. Лукавый наместник, которому тайно помогал царь хеттов, руководил этим движением. «Узрите, этот человек стремится захватить все города фараона», — писал самый преданный из вассалов Эхнатона, Рибадди из Библа.

Эхнатон был обеспокоен, поскольку он любил мир, и делал то, что, по его мнению, навсегда бы установило добрые отношения среди людей.

Он подавил коррумпированное духовенство, эксплуатировавшее людей; он боролся против суеверий, которые разделяли их, и учил всех поклоняться живительному сиянию Солнца и любить друг друга, и все живые существа. Он построил в Сирии Город мира — второй Ахетатон — откуда его Учение могло бы распространиться и завоевать мир. И теперь Сирия восстала с оружием в руках против его мягкого правления. И те, кто был предан ему, были в опасности. «Как птица в ловушке птицелова, так и город Симира. Днем и ночью враги нападают на него и с суши и с моря», — гласило одно из писем, доставленных Фараону в особой поспешности. В другом послании обращались правители другого сирийского города: «Да не покинет нас дыхание Фараона, ибо могущественен враг наш, воистину могущественен».

Помощь, о которой просили слуги Царя, была небольшой, и легко выполнимой. «Да сочтет это за доброе дело Фараон, Солнце всех земель, послать мне триста солдат и сорок военных колесниц, — просил преданный Рибадди, — и я буду в состоянии удержать город». Эхнатону надо было сказать лишь слово, чтобы сирийское восстание было сокрушено раз и навсегда, а Империя была бы спасена. Но он этого слова не произносил.

Он помнил ужасы войны в дни его отцов, карательные экспедиции, которые прежние Фараоны регулярно устраивали против периодических вспышек того, что мы бы сегодня назвали «Сирийский национализм» — семь предводителей, захваченных Фараоном Аменхотепом Вторым, замученные и убитые перед изображением Амона в качестве жертвы в честь победы Египта.

«Все ли боги жестоки?» — спрашивал он свою мать почти двадцать лет назад.

«Не все. Не Он», — ответила она, указывая на дарующий жизнь Диск — Атона — видимый лик невидимого Бога богов. И с тех пор Атон был связан в сердце Фараона с миром и любовью ко всем существам, включая мятежников.

Должен ли он был теперь забыть своё Учение, которое он проповедовал всю свою жизнь, и прислушаться к требованию сражения?

Должен ли он был отправиться в отказывающие подчиняться земли и возвратиться, таща позади себя орды закованных в цепи пленников, как делали другие правители Египта? Он вспоминал известный Гимн Победы его великого прадеда, Tутмоса Завоевателя — слова Амона торжествующему царю:

Я пришел, чтобы даровать тебе победу над властителями Сирии,

Я сверг их и поверг к твоим ногам…

Но его Бог был другим. Его Бог не был богом одного только Египта, но также и Сирии, и целого мира; не кичливый предводитель своего племени, радующийся зову труб и крикам войны, но непостижимая Сила, которая исходит от Солнца и соединяет вселенную.

Эхнатон поднял глаза к небу. Солнце было там, высоко над миром и его суматохой, недостижимое в синей необъятности — бездонной глубине вечного покоя. Его сияние проникало в мир.

Ты наполняешь каждую страну Своей красотой;

Объединяешь их Своей любовью…

…

Жизнь — в созерцании твоих лучей…

Фараон вспоминал слова своего собственного гимна к Единому и Единственному Богу Жизни, Атону.

«Если бы только они знали Его, был бы мир», — сказал он себе, поскольку мысли об острой необходимости войны вновь ворвались в его разум. Он вспомнил интриги правителя Хеттов для вторжения в земли Египта, честолюбивые замыслы вассалов-изменников, мольбы о помощи немногих преданных, их взаимные обвинения в измене, их общую лесть, противоречивую ложь, и всё, что он знал о царящей в Сирии запутанно ситуации.

«Для жадности, источника войны, нет никакого места в сердце, которое Он заполняет Своим светом» — так думал он. «И как дым рассеивается, не оставляя и следа на освещенных солнцем небесах, так и ненависть и борьба исчезают в любви к нему. Действительно, если бы они знали Его, был бы мир на земле, как он есть в чистом синем небе».

Но они не знали Его, и бесконечный конфликт продолжался испокон веков. Учение Фараона, возможно, достигло иностранных государств. Но никто, казалось, не ухватил его дух. И Эхнатону было грустно. Впервые, он сомневался в будущем своей миссии. «Что, если всё напрасно, и люди отвергают Истину?», — думал он. Все же мир был в сердце его, несмотря на печаль. И он решил соблюдать закон любви, что является законом Бога, и не разжигать войны.