Радость жизни. Философия стоицизма для XXI века

В зрелые годы Марк Аврелий остро нуждался в покое, который мог дать стоицизм. Он был болен – вероятно, язвой. Семейная жизнь служила для него источником страданий: супруга, вероятно, была ему неверна, а из четырнадцати детей выжили только шестеро. Государственные дела тоже шли так себе. Во время правления Марка Аврелия рубежи империи сотрясали многочисленные восстания, и часто он лично возглавлял кампании против непокорных народов. Против него поднимали мятежи и его собственные подданные, как наместник Сирии Авидий Кассий[114]. Подчиненные обращались к нему с непочтительностью, которую он «спокойно переносил»[115]. Граждане травили о нем анекдоты, но безнаказанно. В годы его правления империю также поразили чума, голод и такие стихийные бедствия, как землетрясение в Смирне[116]. Ввиду всего этого он с полным основанием в «Размышлениях» заключает, что «искусство жизни более напоминает искусство борьбы, нежели танцев»[117].

Римский историк Дион Кассий подытожил злоключения Марка: «На его долю не выпало того счастья, коего он заслуживал, ибо он не отличался телесным здоровьем и на протяжении почти всего своего правления сталкивался с неисчислимыми бедствиями. Я же, однако, скорее именно поэтому и удивляюсь ему, поскольку среди стольких ужасных и небывалых событий он и сам остался в живых, и сохранил державу». Дион добавляет, что с первых дней пребывания на посту в качестве советника Антонина и до последних дней как император «он оставался одним и тем же и ни в чем не изменился к худшему»[118].

В 180 году Марк Аврелий тяжело заболел. Желая приблизить смерть, он отказался принимать пищу и пить[119]. 17 марта того же года философ скончался в возрасте 58 лет. Его смерть вызвала всеобщий траур. Солдаты в особенности оплакивали кончину предводителя[120].

Стоицизм Марка Аврелия мог стать таким же благом для философии, каким обращение императора Константина для христианства. Однако он не проповедовал свои взгляды. Не читал согражданам лекций о пользе стоической практики, не знакомил их со своими философскими трудами. («Размышления» были личным дневником, изначально носившим заглавие «К самому себе»; изданы посмертно.) И хотя император, похоже, подтолкнул многих римлян называть себя стоиками – в надежде втереться к нему в доверие[121], – массовым увлечением это не обернулось. Таким образом, в определенном смысле с Марком Аврелием римский стоицизм достиг зенита.

То, что стоицизм знавал лучшие времена, очевидно. Встречали ли вы в своей жизни хотя бы одного практикующего стоика? Появляется искушение связать падение популярности стоической философии с неким ее изъяном. Однако, на мой взгляд, непопулярность стоицизма объясняется не его дефектами, а иными факторами. В первую очередь тем, что современные люди редко видят необходимость в жизненной философии. Вместо этого они обычно целыми днями трудятся в поте лица, чтобы позволить себе гаджет последней модели, пребывая в твердой уверенности, что лишь покупка достаточного количества вещей гарантирует жизнь, одновременно осмысленную и приносящую удовлетворение. Более того, даже если их осенит, что в жизни есть нечто большее, чем шопинг, едва ли они обратятся в поисках жизненной философии к стоицизму. Обычно люди либо вообще не имеют представления, как практиковать стоицизм, либо – еще чаще – имеют ложное.

Позвольте же мне в рамках попытки реанимировать стоицизм в последующих главах объяснить, что на самом деле включает в себя практика этой философии.

Часть II. Психологические техники стоиков

Глава 4. Негативная визуализация. Как подготовиться к наихудшему?

Любой думающий человек периодически размышляет о неприятностях, которые могут с ним стрястись. Причина очевидна – желание избежать их. Кто-то, скажем, обдумывает, как в его дом могут проникнуть грабители, – чтобы воспрепятствовать этому. Или то, какие заболевания ему грозят, – чтобы принять профилактические меры.

Но как бы мы ни ограждали себя от бед, некоторых все равно не миновать, поэтому Сенека называет еще одну причину размышлять о них. Представляя эти события, мы уменьшаем их воздействие на нас, когда, несмотря на принятые меры, они все же произойдут: «Тот, кто увидел зло в будущем, лишает его силы в настоящем»[122]. Несчастья, пишет он, особенно тяжелы для тех, кто помышлял «лишь о счастливом»[123]. Ему вторит Эпиктет: следует помнить, что «всё повсюду смертно». Если вместо этого мы будет жить в уверенности, что всегда сможем насладиться дорогими для нас вещами, то, скорее всего, подвергнем себя тяжелым страданиям, когда их лишимся[124].