Радость жизни. Философия стоицизма для XXI века

Как благодаря фатализму в отношении настоящего жизнь может пойти хорошо? Для стоиков, как я уже говорил, лучшим способом достичь удовлетворенности было не исполнять все желания подряд, а научиться быть довольными жизнью, какая она есть, и радоваться всему, что нам повезло иметь. Мы можем целыми днями мечтать, чтобы наши обстоятельства были иными, но если позволим себе это, то проведем эти дни в недовольстве. С другой стороны, если мы научимся хотеть того, что у нас уже есть, нам не придется ради удовлетворенности концентрироваться на исполнении желаний – все они будут уже исполнены.

Одна же из вещей, что у нас есть, – это текущий момент, и он ставит нас перед важным выбором: либо провести его, желая, чтобы он был другим, либо принять таким, какой он есть. Если мы привычно делаем первое, то проведем большую часть жизни недовольными; если второе, будем наслаждаться ею. Вот почему, я думаю, стоики рекомендуют нам быть фаталистами в отношении настоящего. Именно поэтому Марк Аврелий напоминает, что все, чем мы владеем, умещается в текущем мгновении, поэтому нужно жить этим «настоящим, ничтожно малым моментом»[163]. (Это, конечно, перекликается с буддийским наставлением по поводу жизни в настоящем моменте – еще одна интересная параллель между стоицизмом и буддизмом.)

Заметьте, совет быть фаталистом в отношении прошлого и настоящего сочетается с рекомендацией из прошлой главы не беспокоиться по поводу тех вещей, которые находятся вне нашего контроля. У нас нет власти над прошлым, но нет и над настоящим, если мы понимаем его как этот самый момент. Следовательно, беспокоясь о событиях прошлого или настоящего, мы тратим время напрасно.

Заметьте также, что фатализм в отношении прошлого и настоящего любопытным образом связан с негативной визуализацией. Практикуя ее, мы размышляем, как наша ситуация могла бы стать хуже, чтобы заставить себя ценить то, что имеем. Фатализм, разделяемый стоиками, в каком-то смысле является обратной стороной или зеркальным отражением негативной визуализации: вместо того чтобы думать, как ситуация могла бы ухудшиться, мы отказываемся думать, как бы она могла улучшиться. Ведя себя фаталистически в отношении прошлого и настоящего, мы отказываемся сравнивать нашу ситуацию с альтернативными и более предпочтительными вариантами, в которых могли бы обнаружить себя. Благодаря этому, уверены стоики, ситуация, какой бы она ни была, становится для нас более сносной и терпимой.

Обсуждение фатализма в этой главе и негативной визуализации в главе 4 может заставить читателей обеспокоиться, не ведет ли стоицизм к нетребовательности. Да, стоики будут необычайно довольны тем, что у них есть, каким бы оно ни было, – что, конечно, благословение. Но не будут ли они вследствие этого ужасно непритязательны?

В ответ позвольте мне напомнить, что стоики, о которых мы говорим, были на редкость амбициозными людьми. Сенека, как мы видели, вел деятельную жизнь в качестве философа, драматурга, инвестора и политического советника. Музоний и Эпиктет руководили успешными философскими школами. Марк Аврелий же в свободное от философствования время управлял Римской империей. Если на то пошло, эти люди превзошли самих себя. Это и в самом деле занимательно: не нуждающиеся для удовлетворения практически ни в чем, они постоянно стремились к чему-то.

Вот как стоики объяснили бы этот кажущийся парадокс. Стоическая философия не только учит довольствоваться тем, что мы имеем, но и подталкивает искать определенных вещей в жизни. Мы должны, например, стремиться стать лучше как люди, стать добродетельными в античном смысле этого слова. Должны практиковать стоицизм в нашей повседневной жизни. А также, как мы увидим в главе 9, исполнять свой общественный долг: именно поэтому Сенека и Марк Аврелий чувствовали себя обязанными служить римскому народу, а Музоний и Эпиктет – преподавать стоицизм. Более того, стоики не видели ничего дурного в том, чтобы наслаждаться обстоятельствами: Сенека даже советует «со вниманием относиться и ко всем прочим вещам, делающим жизнь красивее и удобнее»[164]. В результате мы можем жениться и завести детей. А также обрести друзей и наслаждаться дружбой.

А как насчет успеха в обществе? Будут ли стоики искать славы или богатства? Нет. Они уверены, что эти вещи лишены настоящей ценности, а потому преследовать их глупо, тем более если это лишает покоя или вынуждает поступать недобродетельно. Из-за своего безразличия к земным благам, надо полагать, они покажутся немотивированными современному человеку, который изо дня в день вкалывает ради (некоторой толики) славы и богатства. Но, сказав это, я должен добавить, что, хотя стоики и не искали мирского успеха, часто все равно его получали.