Радость

У многих людей смех образует собой своего рода защитный панцирь. Он может оказаться ценным средством поддержания духа человека в период какого-то кризиса, но в подобных случаях это вовсе не тот глубокий «животный» смех, который порождается подлинным наслаждением. В ходе работы над голосом пациент будет порой вместо плача или рыдания разражаться спонтанным смехом. Однако общая ситуация в данном случае не подходит для смеха. Коль человек подвергается терапии, стало быть, в его жизни имеются серьезные проблемы, которым он сам, по его собственному мнению, может противостоять лишь с трудом. Смех в подобной ситуации должен рассматриваться как сопротивление необходимости капитулировать перед собственными чувствами и как отрицание их реальности. Когда я обратил на это внимание одного из своих пациентов, его ответ был таков: «А я не чувствую никакой печали». Разумеется, вместо того чтобы вступать в конфронтацию с ним и с его сопротивлением, я присоединяюсь к нему, смеюсь вместе с ним и даже призываю его смеяться еще сильнее. В большинстве случаев по мере углубления подобного смеха пациент вдруг начинает рыдать, и при этом он ощущает печаль, лежащую под поверхностью его сознания. После такого плача пациент испытывает очень сильное чувство облегчения и свободы.

Женщины считают плач — а точнее, рыдания — более легким делом, нежели мужчины. Я убежден, что это является культурным наслоением, поскольку мужчин, равно как юношей или мальчиков, стыдят, если они плачут. Однако та легкость, с которой женщины впадают в плач, определяется также и их телесной структурой, которая, вообще говоря, не столь жесткая, как у мужчин; я, кстати говоря, связываю присущую женщинам более высокую продолжительность жизни как раз со свойственной им мягкостью. Как правило, тела мужчин более ригидны, и их не так легко пронять и сломить. Однако если указанная ригидность является бессознательной, служит привычной позой или представляет собой характерологическую установку, то она делается причиной отсутствия у человека готовности реагировать на жизнь и тем самым выражает потерю им спонтанности и витальности (жизненной силы). На самом деле не плачут только мертвые мужчины. Я убежден, что мужчина и вообще человек, который умеет плакать, живет дольше. Плач служит защитой сердцу. Это единственный способ облегчить боль разбитого сердца, страдающего из-за потерянной любви. Жизнь — текучий, струящийся процесс, который полностью замерзает в смерти и оказывается частично замороженным в различных ригидных состояниях, которые представляют собой состояния мышечного напряжения. Плач дает человеку возможность оттаять. Конвульсивные всхлипывания и рыдания при сильном плаче подобны разломам льда во время весеннего вскрытия рек. Хлынувшие из глаз обильные слезы — это как раз и есть то очистительное половодье, которое после этого наступает.

Если звуки являются носителями чувств, то слова конкретно выражают тот образ или идею, которые придают переживаемому чувству его окончательное значение. Биоэнергетический анализ представляет собой такой метод терапии разума и тела, который работает с чувствами и идеями, со звуками и словами. Большинство пациентов, давая выход горькому плачу, начинают что-то говорить и часто повторяют при этом слова «о, Боже», которые я воспринимаю как непроизвольный, почти рефлекторный призыв о помощи. Если звуки, сопутствующие плачу, представляют собой призыв о помощи, то слова являются четким сообщением о таком призыве, сформулированным на уровне взрослого человека. Когда индивид выражает свое чувство как словами, так и звуками либо действиями, то его эго идентифицирует себя с чувством. Часто пациент будет в процессе катарсисной разрядки спонтанно издавать пронзительные крики, а после этого станет заявлять: «Я слышал себя кричащим, но сам я с этим никак не был связан». Сопровождение выражаемых чувств словами помогает в последующем установлении такой связи.