Радости и горести знаменитой Молль Флендерс

— Милая моя, — ответил он, обнимая меня, — я никогда не собирался ехать в Ирландию, а тем более увозить вас туда, но прибыл в эти места, чтобы скрыться от людей, прослышавших о моих замыслах, и чтобы никто не стал требовать у меня денег, прежде чем я раздобуду их и получу возможность расплатиться.

— Куда же в таком случае мы должны были екать потом? — спросила я.

— Извольте, милая, открою вам весь свой план: я предполагал расспросить вас здесь о ваших делах, что, как видите, я и сделал; и если бы вы дали мне, как я надеялся, более или менее подробный отчет, я сочинил бы какой-нибудь предлог, чтобы отложить на некоторое время нашу поездку в Ирландию, и мы бы отправились в Лондон. Далее, дорогая моя, я думал признаться вам в истинном положении моих дел и сказать, что я пошел на хитрость, чтобы добиться вашего согласия на брак со мной, но теперь мне остается только просить у вас прощения и заявить, что я буду усердно стараться загладить все это преданнейшей любовью к вам. — Прекрасный план, — сказала я, — и я думаю, вы быстро бы снискали мое расположение; мне крайне прискорбно прискорбно, что я сейчас не в состоянии доказать вам, как легко я пошла бы на примирение с вами и простила бы вам все ваши проделки за ваш веселый нрав. Однако, друг мой, что нам теперь делать? Мы оба в незавидном положении, и от того, что мы примирились, нам не легче, раз у нас нет никаких средств к существованию.

Мы строили много планов, но не могли придумать ничего дельного, потому что нам не с чем было начинать. В заключение муж попросил меня не говорить больше об этом, иначе, сказал он, я разобью ему сердце; после этого мы побеседовали еще немного о других предметах, пока наконец муж не простился со мной и не уснул.

Он встал поутру раньше меня, так как я, не смыкавшая глаз почти всю ночь, очень крепко уснула и проспала до одиннадцати часов. Воспользовавшись этим, он забрал лошадей, троих слуг, все свое белье и гардероб и уехал, оставив у меня на столе следующее коротенькое, но трогательное письмо:

«Милая!

Я — подлец; я Вас обманул, но меня увлекла на этот путь низкая тварь, вопреки моим правилам и обыкновениям. Простите меня, дорогая! От всего сердца прошу у Вас прощения; обманув Вас, я поступил, как отъявленный негодяй. Я был так счастлив обладать Вами, а теперь, увы, с прискорбием вынужден бежать от Вас. Простите меня, дорогая! Еще раз прошу, простите меня! Я не в силах видеть Вас загубленной мной, и я не в силах оказать Вам поддержку. Наш брак не действителен; я никогда больше не увижусь с Вами вновь; освобождаю Вас от всяких обязательств; если Вам представится выгодная партия, не отказывайтесь из-за меня. Клянусь Вам всем святым и даю Вам слово честного человека, никогда я не потревожу Вашего покоя, если узнаю об этом, что, однако, мало вероятно. С другой стороны, если Вы не выйдете замуж и если судьба мне улыбнется, все мое будущее состояние в Вашем распоряжении, где бы Вы ни находились.

Часть оставшихся у меня денег я положил Вам в карман; садитесь со своей горничной в дилижанс и поезжайте в Лондон. Надеюсь, моих денег Вам хватит на дорожные расходы и не придется прибегать к собственному кошельку. Еще раз от всего сердца прошу у Вас прощения и буду просить каждый раз, как о Вас подумаю.

Прощайте, милая, навсегда.

Искренне Вас любящий

Дж. Э.»

Ни одно событие в моей жизни не западало так глубоко мне в сердце, как это прощание. Я мысленно посылала мужу тысячи упреков за то, что он покинул меня, так как я пошла бы за ним на край света хоть и с сумой в руке. Пошарив в кармане, я нашла десять гиней, золотые часы и два колечка: бриллиантовое, стоившее не больше шести фунтов, и обыкновенное золотое.