Радрадрабен

Берег был гол, уныл и безжизнен, ничем не напоминая живописные скалы вблизи Айтера, поросшие корявым и гнутым ветрами каменным дубом. В этом же месте природа словно запнулась и сделала бездарный перерыв в созидательном устремлении, разрешившись лишь громадной россыпью облизанных волнами камней – прямо под круто вздымающимися базальтовыми лбами приподнятого над морем берега. Обрыв, впрочем, был невысок. Везде, докуда доставал взгляд, хаотические каменные нагромождения сменяли друг друга – идеальное место для засады, запоздало подумал Робин, если бы только кому-то взбрело в голову сражаться за эту забытую богами землю. Они были здесь как на ладони – мокрые, голодные, подавленные и совершенно неподготовленные для любой мало-мальски организованной атаки. И это было ему совершенно не по вкусу.

Глендавейн молча обогнала Робина и стала карабкаться по серым шершавым взлобиям, словно для неё такая процедура была привычна и она уже тысячи раз вот так высаживалась с разбитого вдребезги корабля на враждебную и неприветливую сушу. Впрочем, может быть, так оно и есть, подумал Робин. Кто знает, что довелось пережить этой странной и неприступной девушке.

Бека вполголоса ныл. Он был крайне недоволен судьбой, подсунувшей вместо приятного путешествия за бывшей практически уже в руках наградой очередную пакость. Ведь казалось, вот она, большая земля – рукой подать, а там и богатый Айтер с его сокровищницей и признательным радушным хозяином, который сейчас угрюмо сопит впереди, обдирая сапоги об острые края каменных трещин.

Нет уж, пусть говорят что угодно, а в этом деле не обошлось без самого крутого колдовства! Где это видано, чтобы ни с того ни с сего да такая буря?! И молнии с ясного неба? Даже вон василиска выпустить не успели! Ишь, скукожился, гад, даже мяучить перестал. И, конечно, опять нагадил, сволочь. Снова клетку мыть… Маленький-маленький, а воняет как большой! И почему это нести его всегда достаётся Беке? Можно бы и девчонке вон поручить! Ничего бы с ней не сделалось. Или вообще прямо тут бросить. Так нет, граф этот, видите ли, желает завести себе зверинец…

С первой попытки, однако, взобраться на каменный карниз, тянущийся вдоль всего побережья, никому так и не удалось. Пришлось двинуться вдоль кромки берега, выискивая подходящий участок, где стена не была бы столь крутой или рассекалась бы оврагом.

Обогнув небольшой мысок, Робин замер как вкопанный. Берег, оказывается, отнюдь не был необитаем, и следы этого ненеобитания были налицо: перед ними возвышалась высеченная из цельной скалы исполинская фигура какого-то местного божества. Граф машинально поискал глазами неведомых зодчих и немного успокоился, таковых не обнаружив: это и к лучшему – всю жизнь его учили не доверять незнакомой местности, незнакомым людям и незнакомым обстоятельствам. Сейчас же все три эти составляющие несомненно были налицо.

Статуя явно смахивала на бравого капитана Худа: тот же шишковатый лоб, те же оттопыренные уши – и наверняка столько же мозгов в крепком каменном черепе. Даже жест, с которым идол повелительно указывал перстом на пустынный океанский горизонт, напоминал манеру капитана, одновременно напыщенную и неуверенную. Однако гораздо более совпадающих антропологических подробностей Робина порадовало то обстоятельство, что старательные ваятели, расчищая место вокруг своего творения, снесли порядочный кусок породы, благодаря чему в этом месте можно было без труда взобраться на береговую кромку. Более того, в камне даже было вырублено подобие грубых ступеней.

Повеселев, граф скомандовал отряду подтянуться и первым полез по узкой тропке наверх.

Едва голова его поднялась над поверхностью земли, ему отчаянно захотелось втянуть её обратно: перед ним, как на параде, выстроилась плотная толпа ненавистных карликов! Отступать, однако, было поздно: его заметили. Кляня потешающуюся над ним судьбу, он вылез наверх, стараясь держаться уверенно и в то же время якобы невзначай нашаривая рукоять Истребителя Василисков. Подавать какие-либо знаки поднимающимся следом потенциальным жертвам он посчитал излишним: уж как ни бестолковы были карлики, но первое, что они теперь сделают, это, конечно, вдоль и поперёк прочешут побережье, а уйти от их отравленных стрелок было попросту немыслимо.

Через минуту вся компания уже стояла, окружённая безмолвной стеной недомерков.

Графа поразило два обстоятельства: первое, что карлики – все, за редким исключением – были без штанов, в то время как верхние части торса у них были вполне обычным образом облачены в традиционные крепкие кожанки, доходящие до колен. Равным образом присутствовали и сапоги, опять же кожаные. И второе – то, что проклятые недомерки и не думали нападать, а лишь хлопали глазами, таращились как-то уж чересчур изумлённо и, главное, молчали. Робину вспомнился дикий, судорожный вой, без которого орда этих же самых коротышек, казалось, просто не могла существовать. Он криво усмехнулся, обнажил меч и приготовился подороже отдать жизнь.