Читаем Радрадрабен полностью

– Подлежит неукоснительному соблюдению, – с сокрушённым выражением лица кивнул пройдоха. – А поскольку положенная вам третья часть от ничего и есть ничего…

– А-а-а!!! Надули! Это гнусно, отвратительно, нечестно! Это подло и беспринципно! И зачем, зачем я только связался с вами! О, позор моей седой бороде!

– Вынужден согласиться, уважаемый. Это получилось для вас не совсем удачно, – кивнул Бека. – Но подумайте, ведь у нас просто не было выбора. Мы находились в безвыходном положении.

– Ваше положение касается только вас! Вы должны были…

– Что мы должны были, это наше дело, – вмешался Робин. – А договор есть договор.

– Но как же?! За проход под городом платят все. Вы хотите сказать, что собираетесь пройти без вознаграждения? Это нам невыгодно, невыгодно и ещё раз невыгодно! Неполученная прибыль есть прямой убыток!

– А вот это касается только вас, – парировал граф.

– Мы отдадим вам одну лошадь, – сказала Глендавейн. – Это будет честно. У нас действительно больше ничего нет.

Бека яростно обернулся к ней, но не посмел сказать ни слова. Вид у девицы был самый решительный, хотя спокойствию своему она, как всегда, не изменила ни на гран. Робин также счёл за лучшее промолчать.

Булин, сын Мулина, был вынужден смириться со сложившимся обстоятельствами. Здраво рассудив, что лошадь составляет больше, чем «ничего» (хотя вьючные животные в соглашении шли отдельной графой и налогообложению не подлежали), он сдался. Махнув рукой, он первым ступил на ведущую вниз эстакаду, образованную тщательно подогнанными гранитными плитами. Безмолвная стража бесшумно расступилась, лишь под лучами покидаемой на ясном небе луны блеснули полированные лезвия боевых топоров.

Подземелья гномов ничем не напоминали описания их из саг и легенд. Никакой торжественности, никаких церемоний не было и в помине. Больше всего подземелья походили на растревоженный муравейник. Никого не интересовало, откуда взялись и куда движутся люди, ведущие в поводу усталых понурых коней. Опрометью проносились пустые и гружёные породой тачечники, маршировали куда-то отряды строителей с факелами и огромными кайлами на плечах, из бесчисленных боковых штреков слышался непонятный стук и скрежет, а далеко, в глубине, в самом средоточии переплетения бесконечных тоннелей, что-то равномерно и безостановочно бухало. По стенам сочились грязные ручейки, и звуки падающих время от времени капель без следа умирали в неподвижном воздухе. Всё это создавало настолько гнетущую и неприятную атмосферу, что граф даже потихоньку сплюнул.

Булин, напротив, заметно оживился. Похоже было, что он просто физиологически не умел долго пребывать в скверном настроении. Поглаживая бороду, он подкатывался то к одному, то к другому, и сыпал сведениями – о времени сооружения того или иного зала, перехода или коридора, о количестве занятых в строительстве рудокопов (такой-то, сын такого-то, сын такого-то…), о найденном при этом золоте и драгоценных камнях – и о всём прочем, совершенно ненужном, но составлявшем, по мнению гнома, немеркнущую славу и гордость подземного народа и потому достойном упоминания.

Робин, который совершенно запутался в бесконечных поворотах и ответвлениях, и которому эта трескотня начинала надоедать, попытался вернуть его на более актуальную тему:

– А сколько нам ещё топать?

– Сколько пожелаете, уважаемые! – живо откликнулся Булин, хитро сверкнув глазками. – Если хотите, можем хоть сейчас на поверхность! Правда, над нами Город…

Он остановился, пережидая, пока отряд стражи пересечёт длинный гулкий коридор, по которому они двигались.

– Нам нужно на ту сторону города, – пояснил Бека.

– Ах, что такое «та сторона»? – возразил упрямый потомок Мулина. – Допустим, сейчас «та сторона» прямо передо мной, но стоит мне случайно повернуться, и «та сторона» окажется совершенно с другой стороны. Всё зависит о того, с какой стороны посмотреть!

Робин, которого такие географические изыски совершенно не устраивали, нахмурился:

– Ты давай веди, уважаемый, нечего тут темнить! А то, я смотрю, катакомбы твои всё уже да всё ниже делаются. Это что, так и должно быть?

Действительно, они давно миновали украшенные цветными сталактитами и наскальной росписью центральные магистрали подземелья и углубились в места, мягко говоря, не слишком посещаемые и потому, видимо, находящиеся в пренебрегаемом состоянии. Всё чаще попадались кучи мусора, пыли, пустой породы; почерневшие балки шахтной крепи были источены неведомыми насекомыми, частично обвалились и сгнили. Бухавший ранее далеко в глубине исполинский молот теперь был слышен чуть ли не сверху, и с потолка от сотрясения время от времени осыпались струйки песка.

Оскорблённый гном заверил, что ведёт самой лучшей, короткой и близкой дорогой, что великолепные галереи, представляющие историческую ценность, специально оставлены в первозданном виде, и что скоро, уже совсем скоро, уважаемые – раз уж им так приспичило! – смогут выйти из уютных подземных коридоров в свой враждебный открытый мир, хотя он, Булин, и не понимает, как можно пренебрегать предоставленной им уникальной возможностью…

Перейти на страницу:

Похожие книги