Радуга

Створки широкой двери распахнулись и в зал неспешно вошла группа крепких парней в серых костюмах.

Хозяин тяжело высвободился из своего кресла:

- Надеюсь, что следующий раунд наших переговоров будет более конструктивным, господа. А теперь прошу меня простить – дела!

Он поклонился и сделал знак рукой:

- Этих – вниз. Разместить по одному. И Доктора сюда с его чемоданчиком.

Парни подскочили к поднявшимся гостям и попытались схватить их. Это было похоже на пантомиму или бесконтактный массаж. Многочисленные руки хаотично и бестолково скользили на некотором расстоянии от тел, словно желая ощупать, огладить, но никак не решаясь прикоснуться.

Василий Васильевич оторопело замер. Полковник вышел из своей медитации и следил за происходящим во все глаза. Ганецкий стоял подбоченясь и наблюдал, как его с обеих сторон обхаживают, отчаянно размахивая руками, два настойчивых молодца. Вокруг могучей фигуры Ивана Ильича кружил ритуальный хоровод. Казалось, это дикари воздают почести своему идолу и вот-вот повергнутся ниц перед ним. Отец Виссарион сокрушенно качал головой, когда крепыш, который с разбегу пытался повалить его ударом плеча, останавливался в полете и обрушивался на пол.

- Отставить! – заорал полковник и вполголоса добавил: - Идиоты…

Гвардейцы Василия Васильевича прекратили бесплодные попытки и сбились в злую сопящую стайку. Полковник плюнул и молча направился к выходу.

Отец Виссарион переглянулся со своими спутниками и те кивнули. За их спинами вспыхнула радуга. Хозяин и его свита замерли.

Ганецкий поднял руку:

- И, тем не менее, уважаемый Василий Васильевич, предложение о взаимовыгодном сотрудничестве остается в силе.

Уважаемый Василий Васильевич, овладевая собой, молча кивнул. Глаза его смотрели за спины гостей. В радужном вырезе был виден склон горы, по которому к петляющей реке спускались сады в яблоневом и вишневом цвету. На маленьком речном затоне весело плескались дети, а луг с достоинством пересекала череда пятнистых коров.

- Вот он, наш мир, прямо перед вами. Любой может попробовать войти в него.

С этими словами Ганецкий поклонился и шагнул под радугу. Отец Виссарион и могучий Иван Ильич последовали за ним.

Василий Васильевич приблизился к радуге, остановился и протянул вперед руку. Он знал, что почувствует преграду и почему-то нисколько не удивился этому. Его «архаровцы» робко попытались повторить опыт хозяина. Незримая броня надежно защищала мир радуги. Они молча стояли и смотрели, как три фигуры не оглядываясь бредут по зеленому лугу. А потом залитый летним солнцем мир погас и перед их глазами вновь оказалась глухая стена в позолоченной лепнине.

8

Петрович отставил в сторону рубанок, стряхнул с себя завитки золотистой стружки и прислушался. Сидящий на одном из новеньких стульев черный пушистый кот перестал вылизывать себя и выжидательно уставился на хозяина. Под покровом огромной липы мерно гудели пчелы, а из-за угла хатки доносились певучие призывы хозяйки, кормящей кур. Петрович вышел из-под навеса мастерской на маленький дворик, с которого открывался вид на реку в зарослях верболоза, луга и поросшие лесом холмы. Он прикрыл глаза козырьком ладони и осмотрелся.

- Шо там таке, Андрию? Спивае, га? – спросила подошедшая сзади жена.

- Не пойму я – наче не спивае, а тильки голос пробуе. Та ще й не одна и не дви, вроде. Як ото цилый хор, когда готовится перед концертом, понимаешь. Николы й не чув такого – а ты шо скажешь, Галю?

Галина Николаевна переложила в другую руку решето, из которого кормила кур, и пожала плечами:

- Шо я тоби можу сказаты, Петровичу, когда сама глуха на это дело! Може, ты ще послухай трохи, а там и до Перепелихи чи до Гната сходы посоветоватысь – га?

Сергей сидел в саду под вишней, держа на коленях фанерный планшет с прикрепленным листом ватмана. Он щурился от дыма забытой во рту сигареты и уверенными движениями карандаша наносил на бумагу общие контуры будущего храма. Временами он останавливался, уставясь на сплетение стремительных и округлых линий и мерно покачиваясь. Потом карандаш занимал место во рту, по соседству с сигаретой, и по бумаге сердито порхала резинка. Затем все повторялось опять.

В беседке поодаль Ольга занималась с младшей группой детского хора. Последние звуки песни затихли, и Сергей поневоле прислушался. Высокий голос Ольги дал настройку на другую тональность, и дети запели о том, что «маленькой елочке холодно зимой». Сергей улыбнулся и выронил изо рта и карандаш, и сигарету. Спохватившись, он вскочил и стал стряхивать пепел с груди и колен.

Песня оборвалась.

- А они тоже собираются петь, как мы, я их слышу!

Сергей узнал голос Леночки.

- Кто «они», доча? – спросила Ольга.

- Я не знаю, мама. Я раньше их никогда не слышала.

- А я тоже сейчас их услышал, честное слово!

- И я! У них там тоже такой хор, как и у нас!

- Они, наверное, тоже репетируют, да?

- И голоса у них очень красивые и очень добрые.

Ольга внимательно окинула взглядом своих питомцев:

- Зайцы, а откуда вы слышите эти голоса?

- Оттуда!

- И оттуда!

- Нет, они там, там!

Дети вскочили и оживленно стали указывать руками в разные стороны.