Радуга 2

— Ну тогда я рядом покатаюсь, пока они отдохнут, — ответила Саша, тем не менее слезая со своего транспорта.

— Есть много интересных вещей на свете, — проговорил- майор, облокотившись на руль. — Некоторые я даже видал. Но вот такое зрелище — впервые.

Он указал куда-то вбок. Саша посмотрела в том направлении и даже слегка присвистнула.

Между домами очень так естественно расположился большой самолет, совершенно целый. Стоя на хвосте, упершись крыльями в строения по краям, он выглядел всего лишь прихотью архитектурного гения, воплощенной таджикскими строителями. Такое впечатление создавалось потому, что никакие следы разрушений не только у аэроплана, но и поддерживающих его домов не присутствовали.

— Польский? — попыталась предположить Саша. — Польские в Смоленск чего-то перестали летать, — ответил- Макс. — Будто поставил кто-то.

— Метелиляйнены, — пробормотала Саша. — Кто? — Да были на Севере великаны в стародавние времена. — Назывались «метелиляйнены». И в Библии про них писали, и в сказках о них говорилось.

— Ты действительно так думаешь? — удивился Макс, — принявшийся даже озираться кругом, словно в поисках притаившихся за фонарными столбами гигантов.

— Нет, не думаю, — ответила Саша. — Вряд ли такое- возможно. То, что было — то прошло. Эволюция никогда не повторяет своих творений, если они оказываются нежизнеспособны. Великаны вымерли, значит, была к этому причина, которую устранить не удалось.

Они пошли по дороге, ведя велосипеды рядом. Макс о чем-то думал, то ли вспоминая что-то, то ли придумывая. Внезапно он остановился, несколько раз оглянулся назад и, наконец, проговорил:

— Нам не по трассе на Питер. — Это как? — удивилась Саша. — Ну, во-первых, там обязательно какой-нибудь смотровой- пункт ГИБДД. При нынешних свободных нравах, да их вооружении, можно попробовать самоубиться как-нибудь менее жестоко. А во-вторых, поедем иным маршрутом. И если все удастся, то можно будет значительно сократить время нашего путешествия, — он еще немного подумал. — Или увеличить. Как ветер подует.

Саша ничего не сказала, только плечами пожала. Идея добраться до Питера на велосипедах все больше смахивала на неудачную авантюру. И в прежние времена романтики железных коней и открытых дорог имели большой шанс проклясть свою идею, упершись в банду уродов, какие бы те ни были по своей профессиональной принадлежности. Ну а сейчас ситуация, конечно, изменилась. И изменилась в худшую сторону.

День опять начался, загубив все показания часовых стрелок. Асфальт, более-менее ровный, сменился дырами, но не очень большими — машину не спрячешь. Стало быть, хоть дорога и дрянная, но вполне езженая. Дома по краям изменили свою высотность. Они доехали до пригородов, и даже больше — промчались сквозь них, не вспугнув ни одного человека: аборигена, либо пришлого, злобного, или равнодушного. «Мешки» иссякли, наверно близость леса их не воодушевляла.

Макс слез со своего велосипеда, поджидая Сашу.

— Знаешь, Александра, что мне непонятно? — и, не- дожидаясь ответа, продолжил. — На окраинах городов всегда кучковались собаки. Да и в частном секторе их было достаточно.

— Достаточно для чего? — усмехнулась та. — Ну, чтобы вдоль заборов скакать и глотки рвать на- велосипедистов. Теперь же — никого. Словно и не было.

— Были, — уверенно сказала Саша. — Почему ты так считаешь? — изумился майор. — Потому что ты стоишь в свежей куче собачьего- дерьма.

18. Шурик и Иван выходят в свет

Эдик, предложивший свою помощь, тащил Шурика на плечах, как заправский спасатель. Иван, по такому случаю примеривший прибор ночного видения себе на голову, шел в арьергарде. Он примерно представлял направление движения, зафиксировав в мозгу положение городской мэрии, Сенной площади, предполагаемого Исаакия и кинотеатра «Баррикада». Компас, чьему направлению он доверился изначально, отчаянно врал. То есть, не врал, конечно, но север представлял в ином месте, нежели было это во времена иные. Если такое новое положение стрелки постоянно везде, а не следствие какой-то местечковой природной аномалии, то ничего страшного, можно делать поправку и ориентироваться дальше.

Обмен полковника и Шурика прошел в классическом стиле «Мертвого сезона». Правда, наш «Ладейников» не мог передвигаться самостоятельно, его выволокли, как мешок картошки к условленному месту и там бросили. Да и полковник не ограничился презрительным и испытующим взглядом: ему пришлось на руках оттаскивать Шурика в темноту, где Эдик легкими движениями проверил пульс, наличие жизненно важных органов, где им полагалось быть, и дал добро «врагу» на переход.

Полковник со связанными ногами возвращался к своим, пытаясь сохранить соответствующее рангу достоинство. Он шел маленькими шажками, поддерживая спадающие штаны, и очень недовольно шевелил головой из стороны в сторону. Менты, предполагая нацеленность оружия в их босса, замерли в готовности.