Радуга 2

Иван подцепил товарища за воротник и поволок за шахту лифта. Толстая дверь, будто бы сделанная из стекла, подалась легко и без скрипа. В маленьком коридорчике ничего не было, впрочем, и никого тоже. На полу беспорядочно шевелились от перемещения воздуха клочья бело-коричневой шерсти. Размазанной краской казалась бурая клякса, тянущаяся до небольшого квадрата в стене, похожего на кошачью дверцу в импортных фильмах.

— Где собака? — прошелестел Шурик. — Нет собаки, — ответил Иван, едва разобрав слова былого- сокурсника. — Ничего нет.

Он снова огляделся и сделал вывод, что был неправ по поводу «ничего нет». Были следы взлома. Кто-то пытался проникнуть внутрь. Бил по стенам то ли ломом, то ли заостренным молотом, даже стрелял на уровне пояса: следы от пуль казались строчками узоров. Былую легкомысленную вывеску сокрушили уже от полного бессилия и злобы. Теперьона, погасив лишние буквы, глубокомысленно констатировала «Да». Пса, вероятно, просто забили досмерти. Но тот, чуть очухавшись, уполз умирать подальше от суеты — куда там вела эта дверца. Вряд ли в лето…

— Шурик, ты вспоминай, как нам внутрь попасть. Я за Эдиком схожу. Нельзя ему лежать неприбранным, — сказал Иван, открывая дверь, и поспешно добавил. — Не вздумай впадать в забытье, ты меня понял?

Шурик ничего не проговорил в ответ, только слабо шевельнул кистью руки.

Ваньша затащил в коридор тяжелое и ставшее, вдруг, очень длинным тело Эдика, он даже начал бояться, что оно полностью не поместится в невеликое помещение.

— Пиши, — прошептал Шурик. — Раз нет собаки, нет и экрана- доступа.

— Сейчас, сейчас, — заторопился Иван, выуживая из одного- из своих карманов несомненный Паркер и клочок бумаги, бывший некогда чеком, выданным золотых дел мастером. — Пишу: раз нет собаки, нет и экрана доступа.

— Смешно, — резюмировал Шурик и даже открыл глаза. Но- только на несколько секунд — они наполнились слезами и сами по себе закрылись обратно. — На собачьей дверце пиши — она, как touch pad. Пиши 88С.

Иван мгновенно вспомнил, что этот набор символов у радистов означает всего лишь «целую» в конце письма. Зафиксировать поцелуй на дверке для пса, все равно, что чмокнуть его под хвост. Шутники у них в «Дуге» работают. Не выщелкивая пасту, он написал три знака, но ничего не произошло. Он хотел, было, еще раз попробовать, но решил оглядеться вокруг повнимательнее.

Вроде бы все осталось, как прежде, только полупрозрачная стеклянная дверь куда-то делась. Вместо нее образовалась такая же стена, как и три других.

— Готово, — проговорил Ваньша. — Дальше что? — Шурик не ответил. Иван уже начал расстраиваться, что тот опять вывалился из реальности, но пауза была вызвана всего лишь тем, что сотрудник «Дуги» вспоминал последовательность дальнейших действий.

— Полагаю Радугу Мою в облаке, чтоб она была знамением- завета между Мною и между землею, — наконец, строгим шепотом выдал Шурик и, обессиленный, замолк.

Снова ничего существенного не случилось. Иван, поднявшись, старательно осмотрел все стены, даже постучал по ним костяшками пальцев. Никаких изменений. Захотелось сказать «замуровали демоны» и перекреститься, но он произнес громко и отчетливо совсем другую фразу:

— Полагаю Радугу Мою в облаке, чтоб она была знамением- завета между Мною и между землею.

Слова из «Бытия» на сей раз произвели эффект. Просто Шурик, хоть и бодрился, но выдал заклинание все-таки совсем слабым голосом, шайтан-машина ничего и не расслышала. Иван удивился, конечно, но не очень. Даже в «Дуге» чудеса встречаются нечасто. Если можно рассчитывать на приземленные механизмы и устройства — почему бы нет? Поиск выхода из неприятных ситуаций и просчет вариантов — одно из требований, чтобы сделаться на флоте старшим механиком.

Теперь, когда из всех стен выдвинулись то ли ручки, то ли кнопки, Иван резво нашел объяснение произошедшей метаморфозе. Если бы ничего не получилось, конечно, начал бы думать о другом решении. Но теперь задача упрощалась, осталось только выбрать, куда ломиться. Шурик затих, и Ванадию предстояло догадаться, какая из трех дверей —истинная. Знать бы, какова цена ошибки, можно было и поиграться. Он обернулся назад и с удивлением обнаружил, что добавился еще один вариант решения. Путь, по которому они вошли в коридор тоже, оказывается, предлагал «дернуть за веревочку».

Может быть, весь расчет был на то, что вошедший человек дезориентируется в четырех одинаковых стенах, но у них, как бы это кощунственно не выглядело, был указатель: тело Эдика. Оно располагалось ногами ко входу, и никак иначе.

— Выход там же, где и вход, — просипел Шурик, видимо из- последних сил, и как-то подозрительно обмяк. Иван, борясь с охватившим его отчаяньем, приложил ухо к груди товарища и прислушался: сердце билось, а желудок урчал. Жив!