Радуга

— Ты очень ждала этого уик-энда? — спросила Алекса, нарушая затянувшееся молчание и пытаясь скрыть собственную неловкость.

— Конечно. А ты уже со всеми знакома?

— Со всеми, за исключением сестры Роберта — Бринн и ее мужа Стивена. Джеймс говорит, что они очень приятные люди, хотя не исключено, что Стивена мы сегодня не увидим: он архитектор и задерживается в Ричмонде на совещании по какому-то сверхважному проекту. Так что сегодня будут только Бринн, Стерлинги (Артур тебе понравится так же, как и Марион), Макаллистеры и Элиот Арчер.

— Элиот Арчер?

— Я не говорила о нем раньше потому, что Джеймс не был уверен, сможет ли Арчер приехать. Элиот — ведущий в Америке, значит, как мне кажется, и во всем мире специалист по борьбе с терроризмом. Ему немного за пятьдесят, хотя выглядит Элиот гораздо моложе, никогда не был женат, очень напористый. Кажется, он начинал свою карьеру секретным агентом, кем-то вроде Джеймса Бонда, и до сих пор сохранил этот романтически-интригующий ореол. Я познакомилась с Арчером на прошлой неделе. Очень приятный мужчина, уверена, тебе он понравится. — Алекса резко прервала свой рассказ об Элиоте Арчере и воскликнула:

— Это платье на тебе просто умопомрачительно!

— Спасибо. Я только хотела узнать…

— Да?

— Видишь ли… я никогда не делала макияж. Я заходила в несколько парфюмерных отделов в разных магазинах, но то, что там предлагалось, мне показалось слишком… Я подумала, ты можешь мне что-нибудь предложить…

Голос Кэтрин замер, и какой-то момент Алекса хранила молчание, удивленная робкой просьбой сестры дать ей совет и жаждущая такой совет дать, но растерявшаяся перед прекрасной реальностью — чудными синими глазами в обрамлении длинных ресниц, чуть пухлыми алыми губами. Наконец Алекса призналась:

— Кэт, но тебе не нужен никакой макияж.

— Правда?

— Да. У тебя высокие аристократические скулы мамы и, так же как и я, ты унаследовала от отца натуральный цвет лица.

— А вот и вы! — тепло приветствовала Марион пришедших на веранду Алексу и Кэтрин.

При появлении сестер Тейлор разговоры умолкли на полуслове, внимание всех было приковано к двум красавицам.

— А теперь давайте выясним, кто с кем знаком.

— Я знаю Алексу, — признался стоявший рядом с Марион импозантный мужчина с серебристой сединой и приветливо улыбнулся.

— Здравствуйте, Артур, — ответила Алекса. — Хочу представить вам свою сестру Кэт.

— Милости просим, Кэт.

— Благодарю вас, Артур. — И она вопросительно посмотрела в глаза отцу Джеймса.

— А это — Роберт. — Хозяин дома указал на подошедшего мужчину, продолжая знакомство, словно они стояли перед чередой гостей, представляемых на свадебной церемонии.

— Здравствуйте, Роберт.

— Здравствуйте, Кэт. — Тепло улыбнувшись поразительно красивой младшей из сестер Тейлор, Роберт уже не в первый раз за три месяца, прошедших со дня его знакомства с Алексой, задался вопросом, какую встречу ему устроит старшая сестра.

После того вечера вчетвером Алекса неизменно приветствовала Роберта ледяным взглядом. Но после спектакля лед растаял и в глазах Алексы появилось теплое сияние и радушие, Макаллистер прекрасно помнил те мгновения и надеялся, что сегодня лед тоже растает. И теперь, отведя взгляд от сапфировых глаз Кэт, он встретил искрящиеся изумрудные глаза Алексы, в которых читалось, что и она помнит моменты их взаимопонимания.

— Здравствуй, Алекса.

— Здравствуй, Роберт, — На какой-то короткий миг она с наслаждением окунулась в доброжелательный взгляд темных глаз; затем повернулась к презрительно-холодной жене Роберта и тщательно отрепетированным, ровным тоном спросила:

— Хилари, ведь ты же помнишь мою сестру?

— Конечно, помню. Как приятно снова увидеть тебя, Кэт.

— Я тоже рада тебя видеть, Хилари, — вежливо отозвалась Кэтрин, несмотря на то что при виде надменной красавицы кровь застучала у нее в висках и голова закружилась еще сильнее, чем во время голодных приступов после третьей недели диеты.

Кэтрин оттягивала встречу с Алексой из страха, будто той покажется, что она вовсе не ее младшая сестра. Еще больше Кэтрин боялась встречи с Джеймсом, правда по причине, которой она и сама не могла определить. Но теперь самые кошмарные страхи были связаны с этой неожиданной встречей.

Что, если жестокая девочка из Далласа выросла в жестокую женщину, которая обратится к остальным гостям, как в свое время к подружкам-подросткам? Вдруг высокомерная Хилари скажет: «Ответьте мне все: неужели два этих ничтожных существа похожи на сестер? Ну разве не очевидно, что они абсолютно разные? Эти Тейлор не могут быть сестрами. Одна из них — самозванка!»

Подавляя в себе ужас, Кэтрин отважно встретила взгляд темных глаз Хилари и почувствовала, что ее бросает в жар от откровенно оценивающего взгляда богатой аристократки. Оценивающего и… одобрительного…

— Моя мать на седьмом небе от счастья, что ты согласилась весной выступать еще неделю в Далласе, — выдала неожиданный комплимент Хилари. — Хотя даже две недели — срок явно недостаточный для такой пианистки, как ты, но это все же лучше, чем одна.