Радуга для друга

Подробности той встречи рассказывать не буду. Посидели они со своим Федькой тогда славно. Закончилось тем, что друг Савельевича спал на его кровати, а Савельевич рядом со мной.

На следующий день, прощаясь, гость погладил меня и говорит:

— Хороший у тебя помощник. Глаза твои? — спрашивает.

Вы знаете, что ответил ему старик? Я за эти слова никогда в жизни его не забуду и буду помнить до самого сдоху.

— Нет, Федя, — говорит Иван Савельевич, — это не просто мои глаза, это моя жизнь. Вот не дай бог с ним что случится, и я не жилец.

Спасибо вам мои родные люди, и тебе, Иван Савельевич, и тебе Санька. В квартире тихо, все спят, пора и мне на боковую. Размечтался я что-то…

Глава 20

Знал бы, где упасть, соломки подстелил, любил говорить Иван Савельевич. Что за чертовщина? Только я выздоровел, Санька заболел. Я-то хоть дома провалялся, а его бедного в больницу увезли. Вызывали «неотложку», у людей тоже они есть. Врач сказал: аппендицит. Не знаю, что это за гадость, но Сашку увезли и сказали, что несколько дней его не будет. Как мне пережить эту беду? Скучаю я по своему мальчику. Вы не представляете, как я испугался, когда врач сказал, что нужно что-то там пацану резать. Думаю, во — живодёры. Но мама с бабушкой согласились. Значит, так нужно. Но всё равно, верите, места себе не нахожу. Они все уехали, а я тут сижу и вою. Довылся до того, что соседи в дверь постучали. Слышу, кричат:

— Господи, да успокойте вы свою собаку. Что там у вас случилось? Житья нету…

Что случилось? Горе у меня. Сашку увезли в больницу. А я тут один. Вот и грущу. А как же грустить и не выть? Ну, подумаешь, повыл немного. И что с того? Не облезете же. А то вы молчите, когда у вас горе. Но я всё равно умолк, перешёл на поскуливание. Тихонечко так скулю, словно песню грустную пою. Зачем подводить родственников? Соседи они и есть соседи. Будут потом жаловаться, мол, собака воет, мешает. Ладно, молчу-молчу. Успокойтесь.

Женщины вернулись из больницы взволнованными. Мама заплаканная, теперь бабушка её успокаивает. Но из разговоров понял, что ничего страшного не произошло. Саньку немного подержат в больнице и отпустят. Когда это будет? Говорят недолго.

— Ну что, Тришка, — говорит бабуля, — увезли твоего друга? Будешь скучать теперь?

Почему «буду»? Я уже скучаю, как только он порог переступил, так и начал скучать. Но всё равно ответил:

— Ав!

— Вот тебе и «ав», — вздыхает бабушка, — пошли, погуляем, что ли.

Не откажусь. Без прогулок нам нельзя. Вышли мы на улицу. Иду, а настроения никакого. Как ты там, Санёк, без меня? Не обижают тебя врачи? Ты там хоть не ходи сам по больнице, а то наживёшь себе неприятностей, лоб расшибёшь. Потерпи уж, выздоровеешь, ещё нагуляемся. Не рискуй. Тебе хоть палочку-то передали? Что-то я даже не посмотрел, стоит твоя трость в шкафу или нет? Ты там поаккуратнее, малыш, я так за тебя переживаю. Выздоравливай поскорее, Санёчек мой миленький.

Первый же встретившийся нам человек удивлённо спрашивает:

— О, Елизавета Максимовна, а Санька ваш где?

Бабуля объясняет. Не успели и десяти шагов ступить, второй:

— Здравствуйте, Максимовна, а Санька где?

В общем, не прогулка получилась, а какое-то справочное бюро. Я наизусть выучил и номер больницы, и диагноз, и даже фамилию хирурга. Но самое главное, ещё раз убедился, что действительно, ничего страшного не произошло. Не будет же бабуля врать соседям. Санька скоро будет дома. Вот это меня радует.

Однако, без приключений не обошлось и в этот раз. На меня напал стаффорд. Знаете такую собаку? Им лишь бы подраться. Бабушка моя испугалась до смерти. Моего обидчика звали Дэнди. Вы же знаете, я никого не трогаю. Иду с бабулей, глазею на прохожих, и тут вдруг, откуда ни возьмись, этот боец нарисовался. Ни с того ни сего накинулся на меня, рычит, норовит за горло меня ухватить. Я, конечно, не бойцовский пёс, но постоять за себя могу. Объясняю ему:

— Чего тебе надо? Ты чего накинулся на меня?

А он:

— Давай драться, лабрадор!

— Зачем? — Спрашиваю. — Я же не боец, я — поводырь. Понимаешь?

— А мне всё равно, — отвечает Дэнди. — Я хочу драться. Или ты трус?

— Да не трус я. Просто у нас не принято драться. Зачем?

— Да просто так, — говорит, а сам рычит и норовит укусить меня за нос.

— Может, не будем? — пытаюсь угомонить его.

— А-а-а-а! — Рычит он. — Испугался?