Радуга Ллинн-Хейма

Я спешилась. Из конюшни выбежал мальчишка, чтобы принять лошадь, но застыл, узрев перед собой волчицу. Коротко вскрикнув, он метнулся обратно. Ну и как мне теперь быть? Не у коновязи же Мглу оставлять. Тогда и вовсе неприятностей не оберешься.

Мы с волчицей направились к воротам конюшни. Сонные, сытые лошади встретили нас флегматичными взглядами, не обращая на Мглу никакого внимания, больше в конюшне никого не было. Я сама завела волчицу в свободное стойло, расседлала, повесив на плечо сумки с вещами. Нужно будет потом не забыть купить мяса моей красавице.

Трактир встретил меня чадом от очага; неверным мерцанием свечей, прилепленных к тележному колесу, подвешенному к потолку, оно заменяло здесь люстру, и неизменным запахом гусятины. Общий зал "Жареного Гуся" невелик, всего с десяток столов, однако и он никогда не заполнялся полностью. Куда большей популярностью пользовались отдельные комнатки, где посетители могли спокойно побеседовать вдали от чужих ушей и поесть. По стенам зала были развешаны связки золотистого и красного лука и чеснока, наличие последнего заставило меня поморщиться.

И тут я заметила человека, уплетавшего за обе щеки жареную гусятину. Перед ним на столе стоял почти обглоданный гусь, с которым он, похоже, управился в одиночку.

Обедающий сидел лицом ко входу, но меня не замечал.

Я сделала трактирщику знак не суетиться и указала, что меня ждут. С трудом сдерживая улыбку, направилась к своему сводному брату. Или сводными называют тех, у кого хотя бы один родитель общий? Не знаю. У нас с Лорином не было ни капли общей крови, мы вообще принадлежали к разным народам, что вовсе не мешало нам считать друг друга братом и сестрой.

– Что! Оголодал на королевских-то харчах!

Лорин, едва не поперхнувшись, поднял на меня глаза.

– Синни!

– Тише! Задушишь! Или испачкаешь. Лорин отстранился, разглядывая меня. Я отвечала ему тем же. Мой сводный братец теперь был выше меня почти на две головы и имел косую сажень в плечах. Раньше он всегда коротко стригся, теперь же лицо его обрамляли романтичные длинные светлые локоны.

– Испачкаю? Тебя? Куда уж дальше?!

Только тут я вспомнила о плачевном состоянии своей одежды.

– Ой! Мне надо переодеться!

– Да ладно, не надо. Так даже лучше. Так мне легче поверить, что я вижу перед собой не могущественную Темную королеву Ллинн-Хейма, а мою сестру Синнору.

– Да? А, глядя на тебя с перемазанными жиром щеками, я забываю, что вижу перед собой придворного мага Вилии. Покушать ты всегда любил. Так что за срочное дело вынудило тебя прислать вестника с письмом? И из-за чего королева Юлима решила отменить указ, запрещающий нам собираться вместе?

Лорин присел обратно на скамью, вытер лицо влажным полотенцем, лежащим на краю стола.

– Дело очень серьезное. Но я хотел бы рассказать о нем всем сразу, а не каждому по очереди. Потерпи немного, остальные скоро тоже явятся.

– Что, все-все? Даже Норэг и Эрэд?

– Да. Норэгу я отправил письмо раньше всех, а Эрэд живет теперь здесь в Виломе.

Я покивала, подбираясь потихоньку к остаткам гуся.

– Хороший гусь, – улыбнулся Лорин. – С чесночком.

– Ууу! – я вытерла пальцы, которыми уже ухватилась за приглянувшееся вполне целое крылышко, о полотенце. – Отравитель.

Лорин расхохотался в голос. Была у нас в детстве такая история – с чесноком, медом и моим братом в роли отравителя. Правда, он-то не знал, как на меня действуют вышеперечисленные продукты. А я не знала, что положено в такую вкусную колбасу и такие чудесные ароматные пирожные.

Трактирщик, заметив мой блуждающий по залу взгляд, подлетел мухой.

– Что желает госпожа Синнора? Гусятинки? А может рыбки зажаренной? У нас есть чудесные свежие караси в сметане. Я знаю, что вы их любите.

Я зажмурилась от удовольствия.

– Спасибо, Логон. Я очень скучала без ваших карасей!

– Еще бы! Вы небось у себя там в лесу шишками, да корешками питались, вон как отощали.

Я захлопала на трактирщика глазами. Лорин расхохотался. Я повернулась к брату.

– Что-то ты слишком часто смеешься!

– А ты слишком часто краснеешь!

– Пойду распоряжусь насчет карасей, – сказал Логон, видя, что мы от него отвлеклись, и колобочком покатился между столов к кухне.

– Да, кстати. Как тебе жилось в лесу? – спросил брат.

Я поковыряла выщербинку на столешнице пальцем, не поднимая глаз.

– Сейчас нормально, а раньше было тяжеловато. Советники приходили в ужас от моих манер.

– Представляю! Ходячее стихийное бедствие!

– Нет, ты знаешь. Наоборот, они считали, что я слишком спокойна и уравновешена. Чересчур склонна к порядку.

– Представляю, что у них там творится, если они сочли ТЕБЯ чересчур склонной к порядку.

– Да нет. Ллинн-Хеймцы очень эмоциональны, импульсивны, даже немного истеричны. Но они строго подчиняются своим законам, установившимся не за одну сотню лет, иначе давно перегрызли бы друг другу глотку. Ведь в Ллинн-Хейме очень много разных народов, больше десяти, и они очень разные, а войны между ними бывают куда реже, чем между теми же вилийцами и наярцами. Хотя между Вилией и Наяром довольно приличное расстояние, а ллинни почти все живут в одном лесу.

Лорин вздохнул.