Радуга Над Теокалли

Свет на теокалли становился ярче, и каноэ ткнулось в твердую почву, но Иш-Чель, хорошо помнившая, где находятся сады тлатоани с его особым зверинцем, нетерпеливо махнула рукой, требуя, чтобы Муши плыл дальше. Перед ними раскинулась ровная площадка с высоким столбом, где в определенные дни свершался полет людей-птиц, за площадкой мрачным огнем на вершине выплывал из ночи Великий храм, посвященный Тлалоку и Уицилопочтли. Ночью жертвоприношения не совершались. Площадь перед теокалли была пустынна, временами её пересекали одинокие фигуры ночных прохожих. Город везде отошел ко сну.

Муши плыл, держась берега, уверенно огибая теокалли с левой стороны. В ночи темнели очертания дворца тлатоани, сады и парк спускались к самой воде и не были огорожены — их охраняли ягуары Амантлана. Внимательно прислушавшись, Иш-Чель прошептала:

— Вот теперь мы на месте… Держись берега, Муши, но не подплывай слишком близко, — она быстро выскочила из каноэ, почти по пояс, погрузившись в прохладную воду озера. Узел с одеждой Амантлана она держала на голове. Положив его на сухое место, женщина убедилась, что на берегу никого нет, Муши отплыл в темноту, и его не видно. Тогда она сняла с себя всю одежду, вздрогнув от ночной прохлады. Иш-Чель набрала большую пригоршню песка и, погрузившись в воду, начала ожесточенно тереть себя. Когда каждый кусочек тела её был тщательно отмыт, она окунулась с головой и отжала волосы. Быстро выскочив из воды, дрожа от холода, Иш-Чель не стала дожидаться, пока тело обсохнет, и резко натянула на себя одежду Амантлана. Запах шкуры животного, смешанный с запахом пота и грязи ударил в нос терпкой тяжестью, дурманящей голову. Иш-Чель подавила в себе неприятные ощущения. Она понимала, чем сильнее запах Амантлана, тем больше у неё шансов выжить, наткнувшись на сторожей в облике ягуаров.

Едва она натянула на голову маску и взглянула на ночь из пасти с оскаленными клыками животного, как раздался легкий шорох в кустах, примыкавших к прибрежной полосе, и под лунный свет выпрыгнула пара изящных и крупных пятнистых кошек. Это были ягуары Амантлана.

"Привет, ребята!.. Вы не заставили себя ждать… Ну, как, удалось мне вас провести?"

Ягуары, играясь между собой, крупными прыжками приблизились к ней. Она замерла, радуясь, что рядом глубокое озеро и, если что-то пойдет не так, то, возможно, ей удасться спастись.

Ягуары подходили ближе и ближе, их красивые морды вытягивались по напрвлению к ней, а тела готовились к прыжку. Одна из грациозных кошек вдруг замерла и сделала неожиданный прыжок в сторону одежды Иш-Чель, аккуратно сложенной у береговой полосы. В момент тонкий хлопок был разорван в клочья, и довольная морда с белоснежным оскалом повернулась к замершей женщине. Дыхание прекратилось, сердце перестало биться, в какой-то миг она поняла, что план её был не просто безумием, а намного больше, и место ей в том самом зверинце, которого ей удалось избежать. Держать в поле зрения обоих кошек у Иш-Чель не получалось, все её внимание, приковала к себе первая, впрочем, ей абсолютно не было никакого дела до второй. Какая разница, кто ее съест?

Мысль о побеге вновь мелькнула, но тут желтые глаза ягуара встретились с ней, и намертво приковали к себе её внимание, а ноги налились неподъемной тяжестью. До Иш-Чель донеслось урчание, было оно довольным или угрожающим, она не знала. Тут женщина обратила внимание, что она так напугана, что даже не дрожит. В голове мелькнула совершенно несерьезная мысль, которая её слегка приободрила: "Дрожать-то нужно было раньше…"

Кошка плавно надвигалась на нее, а пришедшая в себя Иш-Чель уже начала прикидывать расстояние до глубокого места озера, когда что-то холодное и мокрое ласково ткнулось в её онемевшую руку.

Довольное урчание второй кошки, которая нежно терлась о её ноги, было настолько неожиданным, что Иш-Чель опустилась на песок, как подкошенная. Ягуары требовали от неё ласки, нетерпеливо тыкаясь в нее носами. Страх отступил.

Смахнув с глаз набежавшие слезы, Иш-Чель собралась с силами, встала и, прихватив узелок, который облизал один из ягуаров, направилась в глубь сада. Ягуары вприпрыжку бежали рядом. Через некоторое время к веселой кампании присоединились ещё три кошки. Каждое появление сопровождалось дружеским приветствием, состоящим из мокрого тыканья и ласковых толчков в ногу.

Каждый раз при новом прикосновении, к которому нельзя было относиться без дрожи, Иш-Чель вся сжималась, и готовилась ощутить на своём горле ровный ряд зубов трусцой бежавших рядом животных.

Ягуары весело прыгали, а Иш-Чель уже испуганно озиралась по сторонам сада, боясь, что они создают много шума, но, очевидно, именно этот шум и был необходимой защитой. Никто не рискнул бы войти на территорию, охраняемую столь жизнерадостными охранниками.

Они приблизились к каменной стене, у которой начинались клетки с рабами. Учуяв резкий запах людей, ягуары изменили свое поведение, и женщина смогла увидеть со стороны, что её могло ожидать.