Радуга над Теокалли (СИ)

Уичаа тоже не скрывала страха, и жизнерадостность невестки вызвала раздражение. От свекрови Иш-Чель достался недовольный взгляд. Она сообщила молодым, что народ Анауака собирается покорить их город, а Коацаок уже потерял драгоценное время. Послы прибыли несколько дней назад с требованием "договора о дружбе", которым мешики, фактически, навязывали свою волю – обычная тактика захвата территории. Теперь Коацаоку предстояло повторить судьбу многочисленных подчинившихся городов.

– Через пятнадцать дней мешики явятся за выкупом, – закончила Уичаа.

– Много ли они хотят, моя госпожа? – Иш-Чель попыталась придать голосу и тону глубокое почтение. Её не смутил злой взгляд свекрови, полученный в ответ.

– Ровно столько, чтобы сделать рабами. Весь урожай этого года, драгоценности, золото… Боюсь, даже если заплатим выкуп, мешики все равно превратят нас в тлаймати! – Уичаа с трудом подавляла негодование, поглядывая на слабовольного супруга.

– Неизвестно что они сделают с нашей семьёй… – подал голос Копан.

– Нужно готовиться к войне и встретить их с оружием! – Кинич-Ахава с первой минуты решил, что никому не позволит быть хозяином в Коацаоке.

Это его земля, его город!

Уичаа с гордостью и одновременно с грустью взглянула на сына – её видения начали сбываться: наследник не допустит унизительного примирения с мешиками.

Копан молчал, а Кинич-Ахава не понимал отца, его пассивного безразличия к происходящему.

– Мы не будем сидеть и просто ждать!

– Мы можем уплатить выкуп, Кинич-Ахава? В городе много богатых людей, сомневаюсь, что при мешиках жить им будет лучше. Они просто обязаны внести свою долю – Коацаок и их город, не стоит прятать драгоценности, – тихо предложила Иш-Чель.

Кинич-Ахава с благодарностью кивнул головой. Он принял поддержку жены.

– Богатые люди будут богатыми и при мешиках, если им удастся сохранить своё добро. А чем сильнее сопротивление жителей, тем страшнее будет борьба за Коацаок и ужаснее воины, которые войдут в него… – высказался Копан. В его груди опять проснулись пчелы и безжалостно укололи сердце. Незаметно правитель коснулся больного места и потёр его, пытаясь угомонить насекомых. С прибытием сына силы духа не прибавилось, даже, наоборот, халач-виник окончательно растерялся. В глубине души правитель не хотел войны. Он бы приложил все силы, чтобы откупиться, но нежелал расстаться с богатством семьи. Это противоречие и подтачивало его изнутри. Ко всему, неотступно преследовали предсказания, увиденные с помощью Уичаа. Он упрямо оттолкнул их, поверив своим жрецам, и, вот теперь надвигается крах – разве можно противиться воле всесильных духов? Сопротивление бесполезно – ведь тайные силы показали ему, что Коацаок будет погребён, но как же спасти имущество, власть, жизнь, наконец?!

– Мы должны действовать! Зачем рассуждать, какими будут ацтеки, когда войдут в город? Мы сделаем все, чтобы этого не допустить! – Кинич-Ахава не понимал отца.

В чём же дело, почему халач-виник ничего не предпринимает? Ведь он всегда был хорошим воином и мудрым правителем. Что это за разочарованный человек, который даже не пытается скрыть панику? И – что делать?

Попытаться, прикрываясь именем халач-виника, подготовить город к обороне, взять власть в свои руки… однако не будет ли это изменой? А если от этого зависит будущее жителей? Если правителя поразила какая-то неведомая болезнь, посланная духами, может ли он, его сын и наследник, бездействовать? Но тогда на него ложится ответственность за жизни граждан.

Кинич-Ахава решил отбросить сомнения.

– Если мы не откупимся… – попыталась вставить Уичаа, но сын, находясь во власти осенившей его идеи, перебилмать.

– Мы должны выиграть время – это поможет нам отстоять город. Дадим мешикам выкуп, поторгуемся, попытаемся уменьшить его, а там подойдут братья Кокомо. Связанные узами родства, они обязаны прийти на помощь!

– Ты забываешь, что на все воля богов, сын мой, они должны подтвердить твоё предложение. А мы бессильны перед их решением… – развёл руками Копан.

Кинич-Ахава посмотрел на отца и увидел лишь смирение и страх. Страх в глазах правителя?! Больше у наследника не было сомнений. Да, именно на нём лежит вся ответственность за государство!

– Я готов испросить волю богов, выступить перед советом старейших и убедить их! Но я не собираюсь сидеть и ждать мешиков! Я буду готовить город к войне!

Кинич-Ахава резко повернулся спиной к родителям и кивком головы приказал Иш-Чель идти за ним. Он понял, что отец не будет предпринимать никаких действий, а мать настроена враждебно к невестке и также не может ничего предложить.

"Отец болен, его рассудок помутился, мой долг – взять правление на себя и защитить город! А моя мать? Что случилось с нею? Неужели ненависть затмила разум?"

Кинич-Ахава быстрым шагом преодолел анфиладу комнат и оказался в своих покоях. Супруги молчали, пока слуги помогали им принять омовение после дороги.