Радуга в сердце

С этого и начинается одна из грандиознейших за последнее время попоек. Даже с Максом и Оленем мы не набубенивались так. Хотя, может и да, но это было привычно, поэтому воспринималось иначе.

Кто-то из парней договаривается, и хозяева станции врубают музон. Под грохот колонок мы скачем по берегу, машем руками, ногами, всеми остальными частями тела – кто чем может. Танцуем ламбаду, кан-кан, кто-то даже подобие тверка отплясывает. Хороводы даже водим, как обкуренные индейцы. В общем, как положено, культурно проводим свой досуг.

Начинает смеркаться. Речную зыбь разукрашивает жёлтый фонарный свет. Воздух, разрываемый нашими криками, становится тягучим, как кисель, и окончательно остывает. Но нам всем жарко, моя сорочка давно расстёгнута на всю.

– А с тобой весело! – кричит мне в ухо Дианка, когда мы с ней, все взмокшие, одномоментно падаем на скамейку под крышей.

Кроме нас там сидят Гарри Поттер и одна из Лен. Остальные, включая Никольского, всё ещё выделывают кульбиты под ритмы какой-то панк-рок композиции.

– Я тебе нравлюсь? – выдаю я, уткнувшись лбом в гладкий девичий лоб.

– Ты потрясный, – выдыхает Дианка.

Непреодолимая сила заставляет наши губы сомкнуться.

– Ээ, ну это уже перебор! – возмущается кто-то, но нам по барабану.

Не прерывая ласки, красотка переползает на меня. Мои руки ныряют под её олимпийку и футболку, бархатная кожа тут же покрывается мурашками. Мы целуемся до боли в челюстях и зажимаемся весь оставшийся вечер.

**

Я заваливаюсь домой в абсолютно невменяемом состоянии. В глазах темнеет, мир продолжает качаться…

Сон слетает от внезапной боли. Чья-то сильная лапа хватает меня за гриву и тянет волоком вдоль обшарпанных коридорных стен. Не сразу соображаю, что вообще происходит, и очухиваюсь уже над ванной под нехилым напором холодной воды. Затылок сдавливает будто тисками, левая, заломанная за спину рука, немеет. Вездесущая жидкость заполняет носоглотку, я захлёбываюсь и дезориентирован, а знакомый голос над ухом вопит:

– Я смотрю, ты в прошлый раз них** не понял, выродок?! Я кому сказал, мамке нервы не трепать! Я тебя научу, гадёныш, уважать старших!

– Пусти! – пытаюсь вырваться я.

Но лишь издаю какие-то булькующие звуки.

Паника накатывает постепенно. Ванна наполнена так, что шумит верхний слив. Одной ладонью упираясь в дальний бортик, я отчаянно сопротивляюсь давлению сверху и всё, что пытаюсь – это не наглотаться воды.

Похоже, меня реально собрались утопить здесь, как котёнка.

Минута пытки – и он внезапно отпускает, а я по инерции ударяюсь о смеситель макушкой и громко воплю. Однако новый рывок, теперь назад, заставляет мою башку запрокинуться, и, крепко вцепившийся в, как назло слишком длинные, волосы, Вован шипит мне прямиком в веки.

– Я тебя урою, сопляк, ты понял? Ещё только выкини что-нибудь подобное…

Некоторое время после его ухода я просто вишу на ванне, откашливаюсь и отхожу от болевого шока, крепко зажав ладонью саднящее место. А придя, наконец, в себя, непослушными пальцами вынимаю пробку и, пока вода спускается, осторожно раздеваюсь, чтобы принять душ.

Вскоре сифон начинает громко хрюкать, жадно поглощая бледно-алую жидкость, а из зеркала за мной шпионит какой-то мутный тип с пустыми стекляшками вместо глаз. Замечаю тонкую струйку крови у него за ухом и вспоминаю, что он – это я. Первая разумная мысль озаряет мгновенно – я выдёргиваю с потрохами верхний ящик тумбы.

Глава 7

Я прихожу к предпоследнему на сегодня, четвёртому уроку. Вчерашние собутыльники встречают мою персону дружным «вау». Никольский любопытствует, часто ли меня так торкает с похмелюги.

В общем, расклад такой. Я побрился под ноль. Причём, сделал это Вовановской машинкой, на прощание оставив в раковине гору волос. Нет, у меня есть собственный станок, и я им даже время от времени пользуюсь, но моя божественная шевелюра его тройному лезвию уже не поддалась.

Я потратил на процедуру минут сорок, если не больше. Хорошо, что садюга куда-то свалил, иначе застукал бы меня на месте и там же незамедлительно закопал. Не сомневаюсь, что он сделает это позже, только это будет потом, а не сейчас.

А сейчас я сажусь за третью в первом ряду парту, рядом с девочкой, которая упорно меня игнорит. Впрочем, как и я её. А со второго ко мне подскакивают Вика и моя новая безумная любовь.

– Что случилось?! – первой успевает Вика.

– Бочка, катись отсюда, – шипит Блондинка, и та, надувшись, отходит.

Я поднимаю на грубиянку возмущённый взгляд.

– Привет, – она склоняется надо мной, упершись в столешницу ладонями, и тянет лыбу, от которой я плыву.

– Ниже, ниже! – басит кто-то.

Дианка в юбке, и сидящим на местах парням открывается довольно интригующий вид. Я поднимаюсь, хватаю девчонку за руку и быстрым шагом вывожу в коридор. Из класса доносится гам и улюлюканье.

– Стой, куда? – восхищается красотка. – Звонок же…

Мы даже пригибаемся, ведь в эту самую секунду прямо над нашими головами раздаётся внезапно пробравшая до мурашек трель.

– Две минуты, успеем, – успокаиваю я.