Радужная Нить

Северная Столица — древнейшая твердыня острова. Стены её, в отличие от укреплений младших сестёр, охватывают город почти правильным пятиугольником, разорванным там, где находилось наше пристанище. На участке между Золотыми и Чёрными Вратами к городу не подобраться — даже в тихую погоду свирепое течение, беснующееся среди прибрежных скал, закружит и опрокинет любое судно. Об этом поведал хозяин гостиницы, коренастый малый, на вид — не меньший плут, чем помощник привратника. Не удивлюсь, если сам он прекрасно знает, между каких камней всё-таки можно провести лодку с товаром, за который не хочется отдавать милые сердцу денежки в жадные руки сборщиков податей. Впрочем, у всех свои недостатки. Зато жена его — славная женщина, готовит вкусно. Вот так попутешествуешь немного и начнёшь ценить и незамысловатые радости жизни, и общество простолюдинов…

На берегу мы отыскали удобную плоскую глыбу, уже прогретую солнцем, которое опомнилось, что наступило лето, и пыталось загладить вину за холодные весенние месяцы, раскаляя всё вокруг. А говорят, север! Море шипело на нас, облизывая камень и время от времени дразнясь языками солёной воды. В узкой расщелине глубоко дышала пена, поднимаясь и опускаясь. Так вот ты какое…

— Сердитое! — хихикнул Ю. Он примостился на самом краешке скалы и болтал ногами, подставляя их щекотке взлетающих брызг. Как ребёнок.

Я опустился рядом.

После вчерашнего разговора моя давняя убеждённость в том, что юмеми старше и мудрее, казалась нелепицей. Разумеется, я не перестал его уважать, но слепое восхищение, прежде подчинявшее меня без остатка, исчезло, уступив место иному чувству — пониманию. Так относишься к тому, кто стал близким и родным. Как брат, как Ясу. Как дедушка, когда был жив.

— Искупаемся? — предложил я.

— Что-то неохота, — капризно протянул тот и зевнул.

— Мы до сих пор обходим воду стороной? — я поднял бровь.

— Не знаю, Кай, — черты его лица посуровели. — Я основательно запутался. Помнишь, что Вода — самая опасная из Сил? Она действует исподтишка, то отступая, то снова нанося удар, играя с тобой, словно с сухим листком. То подхватывает, то отбрасывает прочь. Никогда не представляешь, какого коварства и предательства от неё ожидать, и в каком облике она явится. Самая тёмная, самая непостижимая!

Я вздохнул.

— Боюсь, что она уже явилась и причинила столько зла, сколько мы и не ожидали. Я о болотах и… о том, что последовало.

— Начало положил твой недоброжелатель.

— Это я твердил ещё в Суми, — напомнил я. — Сикигами-то приплыли по реке. И окружили нас у самой воды. Хотя второе следует из первого…

— Полагаю, всё немного сложнее и более смутно, на уровне ощущений. — Юмеми, о диво, решил разоткровенничаться, не дожидаясь уговоров. — Сами сики. Их обличье — лишь видимость, морок. То, чем так сильна Вода. Кстати, привлечение к делу посредников, исполнителей — тоже по её части. Затем, их стремление убить тебя. Они были пропитаны ненавистью, будто чёрной кровью. Всякая стихия имеет собственное выражение в виде переживаний, мыслей, страстей. Вода заполняет человека без остатка и, уходя, оставляет сосуд пустым, чтобы когда-нибудь наполнить его вновь. Враждебность, иссушающая душу, и переменчивость во всём. Не удивлюсь, если это надлежащее описание тех чувств, которые испытывает наш приятель онмёдзи, или тот человек, чей приказ он выполнял.

— А что, может быть и такое? — поёжился я, вспомнив пережитое. Даже солнечный свет померк, стоило одинаковым и равнодушным в смертоносном намерении лицам всплыть в памяти.

— Несомненно. Но раз мы ничего не знаем, отложи волнения на будущее. Пока есть возможность радоваться, не стоит горевать.

Он подмигнул мне, наклонился к воде так, что едва не соскользнул с камня, и набрал полную горсть. Вылил на скалу, задумчиво наблюдая, как влага собирается в округлой ямке.

— А ещё — сон. Да, тот самый.

— Но я не припомню там воды!

— Зато наверняка припомнишь луну, а это светило управляет приливами и отливами, и всеми жидкостями нашего тела. Издавна луна посвящена именно Воде.

— Но землетрясение! Это же Земля, она прервала… — воскликнул я и осёкся. — Нет! Стихийное бедствие стало знаком того, что последняя из Сил заняла своё место? Та самая лавина, которой ты меня запугивал?

— Так я сначала и подумал, — грустно ответил Ю. — И теперь понимаю, что ошибся, сочтя, что можно перевести дух. Непростительная небрежность с моей стороны. Я надеялся, что потеря повозки и те неудобства и опасности, которые сулило пешее путешествие, и есть расплата, наименьшее из зол, которое нас постигло. А случившееся и впрямь было знаком, Кай. Знамением для нас и бедой для всех.

— А потом были болота и нуси… — пробормотал я и мысленно добавил: "И история Мэй".

— То, что рассказала о себе Мэй-Мэй, — юмеми в который раз прочёл мои мысли, — о своём предназначении, о судьбе мастера… — он прерывисто вздохнул. — Она и так была созданием Воды — кукла, принимающая форму человека. Говорят, море всегда забирает то, что ему обещано, рано или поздно…

— Но всегда возвращает обратно! — неожиданно для самого себя возразил я. — Взгляни!