Радужная Топь

Элька кивнула, надеясь, что князь перестанет пытать ее холодным внимательным взглядом. Тем временем Казимеж, вновь опустошив кубок, уронил голову между блюдами. Заснул князь. Лихо придумал: оставил невесту наедине с женихом. Проходимка обнюхал руку хозяина, смекнул, что подачки кончились, и переместился поближе к княжне, но Элька велела псу убираться. Казимеж забормотал что-то, должно быть, недовольный изгнанием Прохи, только головы поднять был уже не в силах.

Эльжбета почувствовала себя преданной. Взгляд князя Влада, цепкий, жестокий, паутиной стягивал плечи, заставляя с силой вбирать в грудь воздух. Пожалуй, поклялась бы Элька, что не колдовал князь, – не чувствовала вокруг себя магии. Да только где ей, простой золотнице, стоять против высшего мага. Он всю душу прочитает, а она и не заметит. Так уж заведено от начала времен – каждый чувствует лишь силу ниже себя. Хорошо, мануса по рукам угадаешь. Как будет силу в ладонь гнать, так хоть чуть, да заслонишься. А как словника и высшего мага распознать? Говорит, в глаза смотрит, а ты уж и делаешь все, как он приказывает.

– Возьми, – шепнул Владислав.

И Эльжбета, словно зачарованная, приняла из его руки тонкий нож с усыпанной рубинами рукоятью. Хоть и костяной, привычный. Не носят истиннорожденные при себе стали. Ее сила не любит. Но чужой нож. Таких в здешних краях не встретить.

Вынырнуло из темной тучи, из затуманенной памяти: чужая земля, страшные существа, отринувшие матушку-Землю, демоны, продающие душу ветру. Рубиновые капли крови.

– Режь гербы, – князь указал рукой на спящего Казимежа, которого слуга заботливо укрыл плащом, так что над столом виднелась только россыпь седых волос да черная груда с княжьим лисом.

Повинуясь его тихому, обволакивающему голосу, Эльжбета оправила платье, собираясь встать. И только в последнее мгновение словно вспыхнуло перед глазами видение: дрогнувший нож, желтый, как зуб старого волка, входит глубже, под вышитую ткань, в плоть, устремляется к сердцу. Рубины. Рубины повсюду.

– Не стану! – отшатнувшись, вскрикнула Элька, разжимая руку. Тонкий чужеземный нож выпал. Покатился по полу.

Князь запрокинул голову и захохотал, хлопнув ладонью по столу.

– Ты хорошая дочь, – смеясь, заметил он. – Может, и женой будешь послушной. Во всяком случае, с ножиком в постель не ляжешь.

И князь властно взял невесту за подбородок.

– Что ж. Договорились мы с тобой, княжна Эльжбета, – проговорил он. – Уж теперь пути назад для тебя нет. Стало быть, раз дело решенное, завтра за полдень и клятвы принесем. Раньше, боюсь, мой милый тестюшка не проспится.

Захлестнул сердце страх. Вот она, свадьба, завтра…

Перед глазами брызнули во все стороны радужные волны, подступила тошнота.

– Так скоро? – едва выговорила Элька, вцепляясь пальцами в край стола.

– Батюшка твой согласен, – усмехнулся Влад, одними глазами указав на храпящего между блюдами Казимежа. – А матушка, как видишь, оставила решение нам. За что честь ей и хвала. Нехорошо землю надолго без хозяйского присмотра оставлять, достаточно потратил я времени в разговорах с твоим родителем.

«Нет, нет, – звенело, пульсировало в голове у княжны, – только не завтра. Не завтра».

– Разве захочет князь опозорить свою нареченную скорым замужеством, – вновь попыталась умолить Влада Эльжбета. – И гонцы не успеют оповестить гостей. Да разве ж так готовится свадьба?!

– Поверь, девочка, – почти ласково шепнул князь. – За высшего мага замуж идешь. Для моей силы есть мало невозможного.

Эльжбета молчала. В голове металась одна лишь безумная, загнанная мысль – только не завтра, не завтра.

– Завтра. – И, словно запечатывая свои слова, князь вновь положил широкую темную ладонь на белую дрожащую руку Эльки. – Пойдем, кликнем твою маменьку. А то бяломястовский владыка Казимеж, видно, не рассчитал княжьей силы…

Владислав поднялся со скамьи и пошел к двери, из-за которой выглянула – и тотчас спряталась – любопытная мордочка Ядзи. Сунулся было обратно изгнанный Проходимка.

Едва жених отвернулся, Эльжбета выхватила из рукава заветную бутылочку, неверными пальцами распечатала, ухватила другой рукой высокий Владов кубок.

«Три дня, – билась в висках безумная надежда. – А там все само собой обернется. Матушка что-нибудь придумает…»

Выплеснула темное, едва уловимо пахнущее травой зелье в кубок.

В тот же миг широкая ладонь каменной хваткой сжала ее запястье.

Эльжбета обернулась. Сердце ухнуло вниз, застучало в животе, скрутило нутро.

Демон. Ветер. Да что там, сам Отец всех ветров стоял перед ней в обличье князя Влада. Серые глаза потемнели, налились грозовой яростью. Побледневшие губы сжались в тонкую линию. Брови сошлись. И в то мгновение Эльжбете показалось, что сейчас он ударит ее. Ударит наотмашь темной от солнца рукой. Ударит, чтобы убить, а не наказать.

– Прими, Землица, душу дочери… – выкрикнула Элька, надеясь успеть перед смертью вверить душу матушке – покровительнице всего живого. Да только не успела. Широкая ладонь закрыла ей рот.