Радужные листики

— Пока лишь я один, — огорчённо вздохнул Иван Иванович, — никому, видите ли не интересно кататься по всей округе и выискивать новые формы, если в европейской части России произрастает всего пятнадцать видов, и они уже все есть в коллекции общества. Зато по всей стране полторы сотни! Но никто летом не желает исхаживать полстраны в поисках новых колокольчиков. У всех, видите ли, времени мало — только бы успеть к морю съездить, на песочке поваляться, на солнышке погреться, поплавать. Да и с финансированием экспедиций проблема. Говорят — нерентабельное это дело. Представляешь, а в мире насчитывается всего где–то триста видов колокольчиков. Выходит, что наша страна занимает половину земного шара по этому показателю. Вот мы какие! Слушай, а может ты вступишь в общество, — с надеждой предложил Иван Иванович Маше. — Теперь ты просто обязана вступить, раз здесь растёт Колокольчик Комарова.

— Спасибо, конечно, — ответила Маша, — но я больше по лопухам специализируюсь. Их здесь вон сколько. Да и к бабушке совсем ненадолго приехала.

— Ну да, — согласился Иван Иванович, — но раз ты коллекционируешь лопухи, то называешься теперь арктиумофилом, от латинского Arctium — лопух. Запомни. А мне лопухи пока не интересны, так что мы с тобой не конкуренты.

«Вот и замечательно, — подумала Маша, — не хватало мне здесь ещё одного исследователя радужных листиков».

— Ну так разрешишь один цветочек? — Иван Иванович весь горел от нетерпения.

— Берите, мне не жалко, — предложила Маша, и открыла калитку.

Иван Иванович чуть ли припрыгивая направился к колокольчикам, но, когда подошёл ближе, весь сразу как–то сник.

— Ну вот, — сказал он огорчённо, — опять зрение подвело, это не Колокольчик Комарова, это широколистный колокольчик, а он у меня уже есть.

— Да вы не огорчайтесь, Иван Иванович, — подбодрила его Маша, у нас на лугу в конце деревни огромное количество разных цветов, там и колокольчиков много. Вы туда поезжайте, точно что–нибудь себе найдёте интересного.

— Ну спасибо, коллега, — поблагодарил Иван Иванович, — не буду расстраиваться, поеду, поищу. До свидания.

— До свидания, — попрощалась Маша.

Она вошла в дом, а Иван Иванович покатил себе по дороге дальше.

«Как нужно мало человеку для счастья, — подумала Маша, — всего то какой–то необычный цветок. А вот у меня в блокноте сушатся совсем необычные листики, но почему–то таких ощущений пока нет. Да, чем больше ты имеешь, тем меньше тебя уже что–то новое радует. Хотя, может и появится счастье, когда я испытаю какой–нибудь листик, серый, например».

(Как оказался в деревне Иван Иванович Иванов, Маша поинтересоваться забыла, но вам скажу, что приезжал он навестить одну старую знакомую, которая проживала в Лопухинке и тоже была большой мастерицей по сбору трав. Час едва рассветный, ещё почивается, ароматы ночные окру́г витают — лишь единственная она нахаживает, ищет, дабы недуги излечивать: каждому — особое лекарство, а естество врачует, исправляет, чародействует.)

Глава 19. В которой Маша беседует с бабушкой.

Бабушка сидела в кресле и читала газету. Она повернула голову к Маше и спросила:

— С кем это ты сейчас разговаривала?

— Это Иван Иванович Иванов, — сообщила Маша, — он учитель биологии в Масловке и председатель общества кампанофилов.

— Это что за слово неизвестное? — удивилась бабушка.

— Это значит, что они коллекционируют колокольчики, те что растения, а не металлические, — объяснила Маша. — Он мне всё подробно про это рассказал. Есть кампанофилы, которые коллекционируют колокола и колокольчики, в которые звонят или которые звенят, а Масловское общество кампанофилов специализируется исключительно на цветущих колокольчиках. Название состоит из двух слов — латинского «кампана», что означает колокол, и греческого «филиа», что значит любовь. Получается любитель колокольчиков.

— И кто же это так придумал? — удивилась бабушка. — Греко–римскую борьбу я знаю, видела по телевизору, но греко–римский язык? Впервые о таком слышу. Его что, в школе теперь учат?

— Я не знаю, — растерялась Маша, — у нас английский и немецкий, а про греко–римский я никогда не слышала. Хотя есть школы где изучают и латинский, и греческий. Наверное, кто–то из выпускников так заучился, что у него в голове все языки перемешались, и в результате получился кампанофил. Передозировка знаний, в общем.

— Наверное, — согласилась бабушка, — ученье, конечно, — свет, но нам людям, порой ещё и тьма необходима.

Тут газета упала на пол.

— Бабушка, — удивилась Маша, — а ты же мне говорила, что все газеты и журналы в печке стопила.

— Конечно стопила, — подтвердила бабушка, — но мне почтальон постоянно старые привозит — недельной давности, что не раскупили, вчера снова завёз пачку. Им их девать некуда, а нам в деревне польза. Вот что значит связи, — сказала она самодовольно.

— Да, — сказала Маша, — без связей нынче никуда. Все так связаны, перевязаны, да на что–то завязаны. Хотя, знаешь, бабушка, любой вязаный шарф рвётся гораздо легче, чем тканный.