Радужные листики

— Видишь, Наталья, устами ребёнка глаголет истина. Предлагал же привезти тебе хулахул, крутила бы себе по часу — и никакого больного сердца, и кровь бы разогнала, и вес бы пришёл в норму. (Кто не знает, хулахул — это такой обруч вращать вокруг талии с шариками–утяжелителями, хорошо подходит для похудения.)

— Сам ты, алахол²! — в сердцах бросила тётя в цветастом платье, повернулась к Маше и зашипела: «Кто это тебя научил говорить такие гадости? А ну–ка, пойдём сейчас к твоим родителям, они сейчас узнают, какую гадкую дочь воспитали».

Тётя схватила Машу за руку и решительно направилась… Но вот с этим случилась заминка. Поскольку она не знала, где живёт Маша, то не могла выбрать направление. Возмущению девочки не было предела.

— Чего это вы меня схватили, — гневно сказала она, — я вам что, ваше имущество? Немедленно отпустите меня. Я никаких гадостей не говорила, одну только правду. Если вы действительно загораживаете половину витрины, то пора заняться спортом и худеть. А то вы вон сколько конфет накупили, — от них никакой пользы организму не будет. Я лично спортом занимаюсь, на айкидо хожу, могу продемонстрировать, как освобождаются от захвата.

(Вы не подумайте, что Маша росла агрессивным ребёнком, у неё и в мыслях не было ничего такого, чтобы оскорбить эту тётю. Просто иногда так получается, что когда говоришь правду, что вроде бы всегда и нужно делать, по крайней мере так советуют в детских книжках, то можно нечаянно обидеть того, кому эта правда и так понятна, но сильно неприятна.)

Тётя в цветастом платье видно что–то слышала про айкидо, поэтому её воинственный пыл немного поугас, и она более спокойным голосом сказала:

— Не надо на мне ничего демонстрировать. А конфеты я своему поросёнку купила — он их очень любит.

Женщины в очереди тоже осуждающе посмотрели на тётю в цветастом платье:

— Ну что ты, Наталья, к ребёнку прицепилась? Нашла с кем связываться. Ну–ка, давай отпускай её.

Тут ещё и продавец пришёл на подмогу:

— Наташ, не обижайся, приду я завтра на танцы, приду.

То ли айкидо помогло, то ли общественное мнение, а может и продавец повлиял каким–то образом, но тётя в цветастом платье вдруг вся приободрилась, отпустила Машину руку и сказала:

— Запомни, девочка: старшим замечания делать невежливо. Ну и я тоже немного погорячилась. Но в этом ты сама виновата.

Она поправила свою пышную причёску и ушла.

А Маша подумала: «Ну вот, чуть было не нарушила внутреннюю гармонию, сама разозлилась. А тренер учит оставаться в духовном равновесии. Да, мне ещё учиться и учиться».

Глава 24. В которой Маша сама подкормилась и подкормила кота.

— Да ты не расстраивайся, — подбодрил Машу Глеб, — мы все видели, что ты была права. Она вообще поскандалить любит. Я с ней раз в неделю точно успеваю поругаться.

— А ты из–за чего, — удивилась Маша, — тоже очередь в автолавку задерживает?

— Да нет, — сказал Глеб, — просто она любит всех поучать, и чтобы всё было, как она считает нужным. Та ещё командирша. Ну нравится тебе командовать — иди в армию, или в школу, на худой конец. Ну бросил я вчера огрызок яблока у дороги, так видите ли убирать за собой нужно. А когда по осени по всей обочине от деревьев уже целые яблоки валяются, и их никто не убирает, так это нормально. А здесь природа, все природное на природе само переработается. И чего всех поучать, ты что, самая умная?

— Я — нет, сказала Маша. — А кем эта тётя работает?

— Она вообще–то ветеринаром в посёлке работает, коров лечит.

— Надо же? — удивилась Маша, — а ведь у них должно быть столько терпения. У ветеринаров, я имею в виду.

Тут подошла их очередь. Глеб накупил целую сумку, и попрощался с Машей:

— Извини, ждать тебя не буду, — дома варенье варят, а сахар неожиданно закончился, так что нужно торопиться. Пока.

— Ну, что брать будем? — обратился к Маше продавец.

— Мне пожалуйста две буханки хлеба, упаковку мармелада, две пачки мыла и банку говяжьей тушёнки, которая с колечком, — попросила Маша.

Хлеб почему–то продавался не в упаковках; ровный ряд румяных ароматных кирпичиков лежал в деревянном лотке и продавец, когда было нужно, вынимал по одному, и уже сам раскладывал в пакетики.

Маша всё сложила в сумку, расплатилась и решилась спросить:

— А почему у вас хлеб без упаковки? (Она ведь была городским жителем и привыкла к тому, что в магазинах хлеб продавался только в красочных упаковках, на которых помимо всякой прочей информации можно было долго изучать состав продукта.) А какой состав у этого хлеба, а кто изготовитель, а какой срок годности, и есть ли в нём консерванты?

Продавец усмехнулся.

— Ну какие консерванты в живом хлебе? Его здесь пекут, в Масловке, на всём натуральном. Ты только понюхай его. Это же хлеб!