Радужные листики

— А ты знаешь, — спросил Василий, — что над большими городами пылевые облака могут достигать высоты трёх километров, а концентрация пыли в тысячу раз больше, чем в горном воздухе? И это только земная пыль, а из космоса на нас падает ещё и космическая пыль, и пыль от ежедневно сгорающих в атмосфере метеоров. Так что вы, городские жители, тоже живёте в своих пустынях, только каменных.

— А что делать? — задалась извечным вопросом Маша. — Жить то надо где–то. Если все переедут в деревни, то города просто пропадут, или деревни превратятся в города, а тогда они уже перестанут быть деревнями. И ничего не изменится. Так что мы, городские жители, жертвуем своим здоровьем ради вас. Но я сама планирую после института сюда к бабушке переехать.

— Ага, — закивал Василий, — а мы, деревенские жители, получается жертвуем своим благополучием ради вас.

— Интересно, — задумалась Маша, — а можно жить так, чтобы никто ничем не жертвовал, и у всех было и благополучие, и здоровье?

— Не, не получится, — решил Василий, — со здоровьем точно не получится. Вот случилась буря в пустыне — и пыль полетела повсюду. Или вулкан проснулся. А ещё из космоса валится ежедневно, а еще своя земляная пыль — не, с этим бороться невозможно. А еще из машинных выхлопов летит, из заводских труб. Это нужно ежедневно и сразу всю землю поливать дождями, а тогда всемирный потоп случится. И что толку, что станет чисто, если мало кто останется.

— Да, это проблема, — согласилась Маша, — но ведь тоже можно что–нибудь придумать. С машинами всё просто — перейти на электричество, с трубами — ставить мощнейшие фильтры, с песчаными бурями — подвешивать над городами огромные аэростаты–вентиляторы, чтобы на определённой высоте сдували всевозможные осадки в сторону, или вообще установить по периметру высоченные башни с вентиляторами. Так и дожди отгонять можно будет.

— Во, тебе надо фантастические романы писать, — улыбнулся Василий, — у тебя хорошо развито воображение.

— А между прочим, — насупилась Маша, — всё, что писали в фантастических романах, потом становилось реальностью. Фантасты, между прочим, — это генераторы научной мысли, без их идей и общество бы развивалось по–другому.

— Ну ладно, генератор научных мыслей, — примирительно сказал Василий, — но если твои аэростаты будут всё сдувать от городов, то вся пыль выпадет на деревни, и получится, что ты у себя из дома грязь вымела, а соседу намела.

— С этим тоже можно подумать, — сказала Маша, — решение всегда найдётся.

— Знаешь, что бы тебе на это сказала моя бабушка? — спросил Василий.

— Что!

— А то, что вместо того, чтобы обдувать города, вначале бы в деревни газ провели.

— Это правильно, — согласилась Маша, — вначале проведём газ, а потом начнём обдувать города.

— Спорить с тобой бесполезно, — вздохнул Василий, — поехали лучше, а то ребята нас так и не дождутся.

Они сели на велосипеды, выбрались на дорогу, и покатили под уклон.

— Нет, я всё–таки с тобой не согласен, — всё не мог успокоится Василий, — раньше был в стране лозунг: «Всё лучшее детям», а теперь получается: «Всё лучшее большому городу». И чем он больше, тем ему всё лучше и лучше по сравнению с остальными. Где живут лучше всего? В столице. А почему? А потому, что там денежные ресурсы. Вся страна работает на них, а они этим беззастенчиво пользуются. Получается, что большие города наживаются за счет остальных, маленьких. И у тебя сформировалось городское мышление большинства, которое не замечает проблем меньшинства, то есть нас, деревни.

Василий так увлёкся рассуждениями, не замечая ни начинающую серчать Машу, ни начинающую сползать закатанную до колена правую штанину. Когда такое происходит с велосипедистом (имеется в ввиду правая штанина, именно правая, потому что она располагается рядом с велосипедной цепью), ехать ему дальше обычно недолго. И Василий не стал исключением из этого правила. Его штанина попала в цепь, от чего внезапно поднялось заднее колесо, и бедняга полетел через голову, да и ещё с якорем–велосипедом на правой ноге. В общем приложился о дорогу крепенько. Хорошо, хоть асфальта не было, да и ехали они не очень быстро. Маше повезло — её не задело. Она тут же остановилась, но пришлось чуть подождать из–за окутавшего Василия облака пыли. Когда оно осело, Маша бросилась выручать пострадавшего, вид у которого был весьма неважный: грязный, с мокрыми разводами на щеках (это естественно от того, что пыль попала в глаза, и ничего другого, мужчины ведь не плачут), с разбитыми в кровь локтями, он сидел в пыли, баюкая ушибленную руку и морщась от боли. Одна нога была подвёрнута под себя, другая вытянута, и на ней лежал велосипед.

— Бедненький, — участливо склонилась над ним Маша, — где болит, где?

— Нигде не болит, — проскрипел Василий, — помоги ногу вытащить.

Маша приподняла заднее колесо, взялась за педаль и стала крутить её назад, ткань освободилась. Руль свернуло в сторону, пришлось его выправлять.

— Ну надо же, какая крепкая штанина оказалась, — посетовал Василий, — порвалась бы, и ничего бы не было. Отечественная текстильная промышленность работает на совесть.