Радужный город (СИ)

Я на мгновение зажмурилась, пытаясь собраться с мыслями, выходило это плохо, но моего рассказа ждали все, кто сидел и стоял в этой комнате.

— Около трех недель назад умер мой бывший муж…

— Около? Точную дату назовите, раз считаете, что это имеет отношение к делу, и имя его полностью.

— Дмитрий Федорович Мизерный. Даты точной я не знаю. Знаю, что он был, чем-то вроде водителя-экспедитора. Погиб в ДТП в области.

Мужчина начал записывать, от того как он нажимал на ручку, стол слегка дрожал, и это нервировало.

— Мне позвонила его мать, и сообщила, что он оставил завещание на квартиру на меня и на нашу дочь Настю. Его нынешняя жена Светлана, я не знаю отчество, и брала ли она его фамилию, потребовала, чтобы мне не сообщали. Она привела в дом свекрови того самого мужчину, что напал на меня. Они начали угрожать уже вдвоем. Валентина Алексеевна очень просила приехать, матери Димы уже за семьдесят. Двадцать восьмого декабря вечером я приехала к ней, через полчаса туда же пришла Светлана и этот самый Сергей, — я потерла ладонями лоб. — Он меня ударил и сказал, что если я полезу в это дело, будет еще больнее.

— Вызывали полицию? — не отрываясь от бумаг и не поднимая глаз, поинтересовался следователь.

— Вызывали. Я прошла медосмотр. У меня есть… акт об освидетельствовании, — темные разводы на юбке заставили тошноту подкатить к самому горлу. А мысли шли совсем в другом направлении.

Он же мог потерять сознание за рулем?!

— Светлана несколько раз приходила, требовала от свекрови отказаться от наследства в ее пользу. Сегодня мы с ними встретились. Я предложила вступить в наследство и жене и матери, забыв о завещании, и поделить деньги с продажи квартиры. Но Светлана уперлась, сказала, что Дима ей задолжал, и она заберет все, что ей причитается, — часы Тропинина в руке нагрелись. — Я написала ей смс, что буду вступать в наследство, раз она не хочет мирно договориться. Пригрозила, что напишу заявление на ее… друга. Ну и вот, — я развела руками.

Мужчина сделал какие-то отметки в протоколе и окинул меня странным взглядом.

— Что ж. Давайте еще раз. Когда умер ваш муж?

— Я уже сказала, что точной даты я не знаю.

— А что за квартира, из-за которой весь сыр-бор? — хмуро поинтересовался следователь.

— Трешка в старом доме на Невском проспекте, убитая в хлам, — мрачно выдала я.

Губы мужчины презрительно скривились.

— То есть, ваш муж оставил вам в наследство квартиру стоимостью больше десяти миллионов, а вы даже не знаете, когда он умер?

Внутри у меня всколыхнулся протест, обида расплавленной магмой потекла, обжигая внутренности.

— Бывший муж! Уже четыре года как бывший муж! Человек, которого я за четыре года с момента развода видела восемь раз! — я со всего размаха опустила ладонь на стол, второй крепко сжимая часы Виталия Аркадьевича, они, как ни странно, придали мне сил. — Восемь раз хмурый тип встречался со мной у метро, совал в руку деньги, которых не хватило бы и на один поход в продуктовый магазин, и исчезал, не спросив о дочери, не удосужившись узнать, как у нее дела! Плевать на меня! Развелись и развелись! Он о ней ни разу не поинтересовался. А теперь он вроде как ее любил, он вроде как по ней скучал, он вроде как горевал, что я не даю ему с дочерью общаться! Он вроде как меня облагодетельствовал. Но знаете что, вместо этого я себя считаю загнанной в ловушку. Он знал, что я не смогу послать его мать на все четыре стороны. Он на меня все свои обязанности повесил, — воздух и силы закончились, а тошнота стояла у самого корня языка. — Можно мне выйти на минуту.

Мужчина кивнул, я встала и, чуть пошатываясь, пошла в уборную. Опустив крышку унитаза и усевшись на нее, сжала голову руками, положив часы на краешек раковины. Тошнота отпускать не хотела. Так я и сидела, считая точки на узорчатой плитке пола. Сил оторваться хватило лишь на трехсотой. Холодная вода смыла потеки засохшей крови на щеке, где обнаружился небольшой порез от прикосновения Сережиного «друга». Тушь потекла, и я остервенело стирала с лица черные линии. Закончив и вытерев руки о многострадальную юбку, я пошла обратно, часы привычно оказались в ладони. Пряди выбились из косы, и я, сорвав резиночку, распустила волосы.

— Сонь, — Владимир Александрович поманил пальцем на нашу крохотную офисную кухню. — На, выпей, ты вся белая.

Мне протянули кружку, в которой вместо положенного чая плескался коньяк из личных запасов шефа. Руки дрожали. Я опрокинула в себя одним глотком янтарную жидкость и вымученно улыбнулась мужчине. Часы над входом в кабинет показывали без десяти двенадцать. Леонида нигде не было видно.

Только бы с Тропининым все было хорошо… Только бы…

И опять те же вопросы по кругу. От выпитого коньяка и пережитого меня стало клонить в сон. Внутри царила ужасная пустота.

— Так, вот тут подпишите.

Я ставила подписи, не глядя, перед глазами все плыло.

— Вызывать будем… — начал было следователь.

В этот момент дверь сзади щелкнула замком. Мужчина вскинул голову и радушно так улыбнулся, почти подхалимски, я бы сказала. А может мне показалось…

— А вот и настоящий пострадавший.