Радужный маг

Ага, все мужское при мне, но мне показалось, что все части тела какие-то непропорционально маленькие и тогда я поднял руку и посмотрел на нее. До этого боялся это сделать, наверное интуитивно понимая, что изменился. И правда руки у меня были не стариковские, но хорошо развитые и молодые. Ощупал лицо, волосы и ноги. Блин, как плохо нет зеркала. И в этот момент в избу забежала девочка с косичками, увидев меня очнувшегося громко закричала.

— Мама, мама Рик очнулся! — и выбежала на улицу, стуча босыми ногами, продолжая звать маму.

Затем вовнутрь забежали две женщины и много, много детишек, мал мала меньше. На меня напал ступор, когда увидел в чем все одеты. Какие-то мешки с дырками для рук и шеи, перетянутые льняными веревками в поясе и все почти босые, только у женщин одеты на ноги что-то типа шкурок, обмотанных на икрах теми же льняными веревками. Ага, вспомнил из средневековой истории, кажется называются поршни.

Все, атас! Закрыл глаза и снова взглянул, меня по голове словно кувалдой трахнули, аж опять все закружилось и в висках застучало. Похоже таким оригинальным способом ко мне возвращается новая память, память этого подростка. Так начал вспоминать и у меня в мозгу стало двоиться, самая настоящая каша. Я как бы Гриньков Александр Васильевич, бывший профессор кафедры археологии, семидесятилетний пенсионер, а с другой я Рикордо Пассин, четырнадцатилетний сын Аноло Пассина охотника из деревни Пограничье. Во мне смешалось две памяти, отчего опять стало нехорошо.

Пришлось напрячь память профессора и взять процесс в свои руки, вырывая из своей головы куски памяти мальчишки Рико и складывая все образы на полку памяти, приводя все в порядок, мысленно конечно. Мне показалось, что я этим занимался целую вечность, хотя биологически прошло всего наверное минут десять, не больше. Ага, если верить своим внутренним часам и вся эта толпа все время стояли молча, ожидая, когда я вновь очнусь и открою глаза.

Ну, открыл и что дальше? Бум! Опять меня стукнуло пыльным мешком по голове, мгновенная боль и как-будто память пацана прояснилась. Вернее профессор этого сильно захотел. Ага одну женщину зовут Карила, это вроде моя мама, рядом с ней тринадцатилетняя Фема, эта вроде тоже моя родственница, самая старшая из трех сестер, после меня конечно.

Дальше стоят одинадцатилетняя Дария и восьмилетняя Терта, которые выпучив глаза смотрят на меня, как на чудо. Кстати меня очнувшимся первой узнала Терта с двумя косичками и это она всех взбудоражила своим криком в доме. Рядом с моей мамой стояла женщина помоложе и рядом с ней стояло еще трое подростков. Кажется ее зовут, вот черт, опять голова разболелась, ага вспомнил Лусила и рядом трое, два двенадцатилетних близнеца Фор и Бор, с их младшей десятилетней сестричкой Ларой. Это наши соседи, только не помню то ли по дому, то ли по поселку.

О, как, напряг память и всех вспомнил, даже испарина на лбу появилась и я облегченно расслабился. Первой ко мне подошла мама и тихо спросила.

— Рик, ну как ты себя чувствуешь?

— Паршиво мама — ответил ей, напрягая голос — все время слабость какая-то.

— Ничего Рик, главное ты очнулся — облегченно вздохнула мама — мы уж думали все, заберет тебя смертушка, не сможешь выкарабкаться, как твой отец и братья!

— Мама дайте пожалуйста воды — попросил их попить, в горле пересохло, как в пустыне. Интересно всех стоящих передо мной в избе вспомнил, а все предыдущие события стерлись из памяти, как ее не напрягал — мама я ничего не помню, ни про отца, ни про братьев.

— Ладно, ты пока отдыхай и поспи еще — сжалилась надо мной мама, видя мое состояние — если потом не вспомнишь, я тебе все сама расскажу — и дала мне выпить настойку, которую принесла одна из моих сестер, после чего я мгновенно заснул.

После суток сна меня в первую очередь сводили в туалет. Ходить я сам не мог, поэтому обошлись деревянным горшком. Потом покормили мясным бульоном, мама сказала, что больше нельзя и я еще сутки отдыхал. Потом мама села рядом со мной и начала свой неторопливый рассказ, предварительно спросив, не вспомнил ли я свою прежнюю жизнь?

Мама слабо знала географию, но точно помнила, что граничит наше государство с северным королевством Сишу, населенное неграмотными и дремучими северными варварами, а живем мы оказывается в самой просвещенной и цивилизованной империи Зандр на самой ее северной границе. Наш поселок назывался Пограничным и был вольным, никому не принадлежащим. Само село было большое и состояло примерно из трехсот дворов и командовал всем выборный Совет, который избирал старосту на пять лет.

Если прежний староста чем-то не нравился Совету, выбранному из самых уважаемых жителей Пограничья, то старосту переизбирали нового. Если староста всех устраивал, то ему снова продляли срок на те же пять лет. За время существования поселка здесь осело много разного люда, кто бежал от притеснения своих баронов, прибивались те, кто был не в ладах с имперскими законами. Много было авантюристов, которым некуда было податься и они тоже оседали в Пограничном.