Элен и Мари уже давно ушли. Эйшелин стояла, облокотившись на широкий подоконник и полной грудью вдыхала разогретый дневной воздух. Респиратор она не носила вот уже двенадцать лет.
— Не бывает, говоришь? Ну-ну, — и она насмешливо подмигнула юркой цветочной фее, что свила себе гнездо в самом большом бутоне.
С серо-желтого неба, разделяя его и преломляясь в стеклах маленькой улочки, падал вниз тонкий радужный луч…