Радужный мост судьбы

Ровены нигде видно не было, от Кшыси никаких сигналов по внутренней связи не поступало, тягомотина здешнего безделья затягивала беспросветной тоской. Даже реликтовая представительница его расы, этот ходячий антиквариат, и то притихла, не выдавая никаких эмоций или идей.

— Есть некоторые моменты, из-за которых я был вынужден предложить именно эту кандидатуру, — нехотя признался Брандт, видя, как именитые гости мрачнеют на глазах. — Они не касаются политики и не устремлены на то, чтобы ущемить вас в торговых соглашениях. Это внутреннее дело.

— А мы инструмент? — не выдержал Терсан и, сам того не осознавая, поступил так же, как и его старая тётка — изменил облик. На человеческой шее застыла печально хлопающая ушами ослиная голова. — Ы-и-а, за кого вы нас принимаете?

Лёгкий пинок по голени заставил его опомниться и вновь принять нормальную человеческую форму.

Королевская свита благоразумно изучала окружающий пейзаж, небо, медленно плывущие облака и заодно никого близко не подпускала. В эту поездку Брандт взял с собой только тех, кому по долгу службы приходилось встречаться с метаморфами и не только за столом переговоров. Он предполагал, что задуманное предприятие может застопориться или получить неожиданное развитие, и не желал любоваться на нервные физиономии собственных приближённых. Избранные сохраняли каменные лица, старательно делая вид, что ничего не произошло.

— У вас есть собственные предпочтения в выборе избранницы? Возможно, кто-то на примете? — монарх не сдался, не отказался от своего плана, просто думал, как безболезненно его подкорректировать.

— Ровена, — повелитель Зелёной долины не стал вилять, прежде всего беспокоясь о счастье собственного сына.

— Невозможно, — король развёл руками. — По закону она — бастард, а значит не может стать женой столь высокопоставленного лица. И титул я ей дать не могу, нужно обоснование.

— А «вам так захотелось» — не подойдёт? — поинтересовался метаморф, искоса поглядывая на вытягивающееся лицо Кристиана.

— К сожалению, нет.

Король и в самом деле сожалел, но жажда мести и желание проучить зарвавшегося дворянина настолько прочно укоренились в его мыслях, что он не мог себе позволить отступить от задуманного.

— А если сама Аделина откажется? — продолжал прощупывать почву Терсан.

— Её желание не имеет значения, потому как судьбой дочери распоряжается граф. Вы же знаете наши законы.

«Вирни… — издевательски взвыл Кристиан по мысленной связи, надеясь, что тётка откликнется».

«Хам! — последовал немедленный ответ. — Ты мешаешь мне думать».

«Повелитель уже прямым текстом высказал королю, что его избранница не подходит мне во всем параметрам. Бесполезно».

«Причина? — Вирнисса всё-таки решила сподобиться на внеплановый разговор с правнучатым племянником, отвлекаясь от собственных мыслей».

«Отсутствие титула — раз, и это самое главное. То, что в данный момент не может изменить даже его величество».

Младший метаморф и на самом деле впадал в тоску, понимая, что эти переговоры ни к чему хорошему не приведут.

«И только? — удивилась леди. — Уверяю, у меня есть инструмент, после которого Брандт может изменить своё решение. Главное, чтобы вы не лезли, а то всё испортите».

Она отключилась с характерным треском, который возникал в связи, когда морфа начинала менять облик в соответствии с испытуемыми эмоциями.

Кристиан тяжело вздохнул, надеясь, что отец слышал их разговор.

А он слышал, поскольку изображал крайнюю задумчивость. Потом слегка оттаял:

— Можем ли мы надеяться, что при наличии некоторых «обстоятельств», ваше величество изменит своё решение?

— Вряд ли, — хмуро признался Брандт, надеясь, что гости уменьшат нажим, которому он не хотел поддаваться. — Любые «обстоятельства», как вы говорите, хороши при официальном подтверждении, против закона я пойти не могу — это аукнется очень крупными проблемами.

Гости отступили, и монарх чувствовал, что это временно. Не подходила им выбранная девица, никак не подходила. Пусть, безусловно и хороша собой, но изменчивому метаморфу будет скучно с такой женой, да и она, воспитанная в ненависти к магии и магическим существам, отравит ему семейную жизнь с самого начала.

У короля появилась идея, как разрулить неприятную ситуацию, но он не был уверен в своих мыслях и подозрениях, а также в том, что удастся обойти закон. Закон государства гласил, что особа царствующей крови могла сочетаться браком только с представителем другой правящей династии, ненаследными принцами и принцессами и их прямыми потомками или, в крайнем случае, по личному выбору монарха и согласию жениха, но не ниже определённого титула.

Аделина подходила под последний пункт, а Ровена ни под один из них. Метаморфы настаивали, его величество упирался, отчётливо понимая, что не стоило устраивать тяжбы с законниками-жрецами в собственной стране.

Будущая помолвка и немедленно следующая за ней свадьба становились неподъёмным грузом для всех.

— А напомните мне, уважаемые, — его величество решил немного изменить тему, — в вашем государстве и в самом деле женщины заперты?