Радужный

До дерева было около 10 километров, тропинка эта удачно совпадала с берегом Днепра в нашем измерении, и потому мы каждую ходку по закладкам намечали на два километра дальше предыдущей точки. Для последних 3–4 кладов этого должно было хватить. И потом мы намеревались переехать в Черкассы и начать наше дело заново.

Вернувшись в лагерь, мы занялись подготовкой второй партии: я собирал черные плоды, а Колян их обрабатывал. Вернувшись с очередного захода, я разгрузился и решил посмотреть в Родное. Подойдя к поляне, на которой стояла машина, я заглянул туда и обомлел.

На лобовом стекле «Ниссана» был прикреплен плакат с надписью:

«Уважаемый Алексей, сегодня в 17 часов мы будем тут с Лилей. Если вы не явитесь, то вашу девушку ждет страшное разочарование. С уважением, Виктор Сергеевич».

Вот блин! Какой вежливый, пунктуальный! Что делать-то? Я прибежал в лагерь и рассказал обо всем Коляну.

– Да, Лёх, попали мы, конечно… Это еще хорошо, что у нас с тобой родственников, до которых можно дотянуться, не осталось. В 17, говоришь? То есть у нас есть 20 минут. Ну что, видимо, придется дать бой? Ты когда-нибудь убивал, Лёх?

– Нет, никогда не убивал, но Анаконду мочкану без единого сожаления, и амбалов его тоже.

– Лёх, я тоже так настроен, но думаю, не так это просто, как сейчас кажется. В любом случае нужно придумать план. Давай сейчас пройди по периметру и проверь всех, кто тут может быть спрятан, у меня созрела одна идея.

Я понял замысел Коляна. Анаконда – человек осторожный, и наверняка в лесу кроме технических средств есть и живые люди – снайперы, которые ждут нашего появления. Я пошел по спирали от площадки, заглядывая в наше измерение через каждый шаг. В итоге все действительно сошлось: как и предполагал Коля, мы нашли аж четверых снайперов, которые были замаскированы так, чтобы с площадки их увидеть было нереально. Все-таки Анаконда был человеком военным, с минимальной фантазией, и не мог предположить способность движения между измерениями, наверняка вычислил логическим путем способ, с помощью которого мы с Коляном могли скрыться из его особняка. Я даже думаю, тому, что нас видели в автобусе, он тоже нашел рациональное простое объяснение. Тот факт, что в ближайшем периметре залегли четыре снайпера, причем все точки были замаскированы настолько, что я их с трудом нашел, говорил о тщательно спланированной операции.

Когда я поделился своими мыслями о снайперах, Коля сказал:

– Возможно, что ты все-таки не нашел еще некоторых, но я знаю, как это проверить. Короче, что будем с ними делать? У меня есть предложение попробовать с минимальными жертвами оглушить дрыном снайперов и вколоть им по дозе внутримышечно. На 4–5 часов это выведет их из строя, препарат у нас в наличии только черный, ну что поделать…

То есть план партизанской обороны был такой: я захожу в Родное со спины снайпера с дубиной, обернутой тряпкой, фигачу ему по голове, после чего втыкаю шприц в ягодицу. Колян соорудил глушилку из ветки, чтобы не проламывать череп, а именно вырубить на время. Если что-то пойдет не так, составили и запасной план: я быстро возвращаюсь в Радужное, и оттуда уже возвращаюсь с более серьезным оружием.

В целом план был прост, в итоге всех четверых я вырубил достаточно легко, стараясь не думать о том, что кого-то мог случайно сделать инвалидом, а кого-то и убить. Адреналин хлестал так, что казалось – время замедлилось. Все происходило как в замедленной сьемке: я заходил в Родное, опускал глушилку на то место, где виднелась голова (у меня была масса времени, чтобы прицелиться хорошенько), далее одной рукой из-за пояса вынимал шприц, всаживал его в ягодицу, забирал оружие и возвращался в Радужное.

В результате слаженных действий на поляне скопилось три винтовки с оптическим прицелом с подсумками.

Когда, обезвредив последнего снайпера, я вернулся в Радужное, Колян показал мне магазины всех четырех винтовок со словами:

– Лёх, а Анаконда твой нас живыми хочет взять: смотри, у всех снайперов первый патрон парализующий, правда, второй у всех уже боевой…

Изучив патрон, я согласился с Коляном. Такие патроны я видел раньше только в фильмах, хотя, честно сказать, не так уж много я вообще их видел в своей жизни.

– Короче, Лёх, сейчас давай кидай меня в Родное и наблюдай внимательно, кого мы еще могли пропустить.

Вытолкнув Коляна, я взял дрын на изготовку и стал внимательно наблюдать. Опасения оказались правильными: как только Колян подошел к машине, с ближайшей березы раздался выстрел, и Колян упал. Пятый снайпер сидел высоко на березе, достать его дрыном было нельзя, поэтому я взял одну из винтовок, обошел березу сзади и, войдя в Родное, нажал на спусковой крючок.

Отсутствие навыка в стрельбе давало о себе знать: курок не подался ни на миллиметр, а тело мое все напряглось в ожидании выстрела.